Темный огонь
Шрифт:
Признаюсь, что под полыхающим ледяной ненавистью взглядом герцога я оробел.
– Я так полагаю, вы, господин крючкотвор, тоже лютеранин?
Глаза всех собравшихся устремились на меня. Ответить утвердительно означало подвергнуть себя риску быть обвиненным в ереси. В какой-то момент я так растерялся, что лишился дара речи. Блуждающий мой взгляд уперся в женщину, которая провела рукой по вспотевшему лицу, выпачкав пальцы в румянах. За окнами прогремел еще один раскат грома, на этот раз более близкий.
– Нет, ваша светлость, – наконец произнес я. – Я всего лишь последователь Эразма.
– Ах, этого
Герцог зашелся своим лающим смехом, неожиданно разрядившим обстановку. Многие мужчины захохотали вместе с ним. С бешено бьющимся сердцем я откинулся на спинку стула. Герцог меж тем повернулся к юному Генри Вогену и принялся рассказывать истории о своих военных походах.
7
Имя происходит от англ. rodger – спать, жить с кем-то. (Прим. перев.)
Леди Онор вновь хлопнула в ладоши.
– А теперь послушаем музыку, – провозгласила она.
В залу вошли двое лютнистов и молодой человек в пышно разукрашенном костюме. Музыканты заиграли, а певец принялся петь народные песни, достаточно громко для того, чтобы его можно было расслышать, и достаточно тихо, чтобы не мешать разговору. Я окинул взглядом стол. Реплики, которыми обменивались гости, становились все более отрывочными и несвязными. Совокупное действие жары, вина и сладких кушаний привело к тому, что сидевшие за столом * в большинстве своем имели вялый и сонный вид. На стол подавали все новые яства, среди которых была и уменьшенная копия Стеклянного дома, весьма искусно сделанная из марципана; однако пресытившиеся гости едва пробовали их.
Певец меж тем запел «Ах, милый Робин», и все смолкли, чтобы послушать. Казалось, печальная песня как нельзя лучше соответствовала подавленному настроению, воцарившемуся за столом. Лишь Норфолк вновь принялся о чем-то перешептываться с Марчмаунтом. Леди Онор поймала мой взгляд и наклонилась ко мне через стол.
– Спасибо за то, что пришли ко мне на выручку, – сказала она. – Мне очень жаль, что в награду вам пришлось выслушать грубость.
– Меня предупреждали, что за вашим столом подчас ведутся нелицеприятные разговоры, – пожал я плечами. – Леди Онор, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
Приветливое выражение, сиявшее на ее лице, внезапно сменилось настороженным.
– Встретимся во внутреннем дворе, – проронила она. – После того, как все разойдутся.
Тут с улицы донесся такой оглушительный удар грома, что все гости подскочили на своих местах. По комнате пронесся свежий ветер, сопровождаемый довольным ропотом и вздохами облегчения.
– Неужели наконец дождь? – спрашивали люди, словно не веря подобному счастью.
Леди Онор воспользовалась ситуацией, поднялась и громко произнесла:
– Мне жаль прерывать наш вечер так рано, но, возможно, всем вам лучше отправиться по домам сейчас, прежде чем начнется ливень.
Гости начали поспешно вставать, оправляя измявшиеся юбки и мантии. Норфолк
Стоя поодаль, я наблюдал, как гости прощались с леди Онор. Я заметил, что Марчмаунт приблизился к ней вплотную, что-то настойчиво втолковывая. Как и в Линкольнс-Инне, мне показалось, что его не удовлетворил ее ответ. По крайней мере, когда он направлялся к дверям, лоб его был нахмурен. Поравнявшись со мной, он остановился и вскинул бровь.
– Будьте осмотрительны, брат Шардлейк, – произнес он. – До нынешнего дня я мог бы добиться того, чтобы герцог стал вашим покровителем. Но сегодня вы навлекли на себя его нерасположение. Если времена изменятся, это может иметь для вас неприятные последствия.
Сказав это, Марчмаунт холодно кивнул мне на прощание и вышел из комнаты.
«Да, сегодня мне выпал случай нажить на свою голову новые неприятности», – подумал я.
Если Норфолк займет место Кромвеля, всем, кто не принадлежит к папистам, придется поплатиться за свои убеждения. А если я не добуду греческий огонь, король неминуемо обрушит свою ярость на того, кто до сей поры был самым могущественным человеком в государстве. Хотел бы я знать, кто стоит за историей с греческим огнем? И каковы его цели? Жаждет ли он победы папистов? Или просто стремится к наживе?
Я спустился по лестнице, вышел во внутренний двор и остановился неподалеку от дверей. В небе прогремел еще один раскат грома, совсем близкий. Вечерний воздух казался таким напряженным, что едва не звенел. Ни один человек не вышел во внутренний двор; я догадался, что все гости направились прямиком к конюшням. Я ждал, размышляя о том, что именно Норфолк желает получить от леди Онор. Кто-то осторожно коснулся моего локтя. Вздрогнув, я обернулся и увидел леди Онор. В сумерках я разглядел, что глаза ее горят лихорадочным огнем. Впрочем, это могло быть следствием не столько волнения, сколько жары и выпитого за обедом вина.
– Простите, что испугала вас, мастер Шардлейк. Вы так глубоко погрузились в свои мысли.
– Вы меня ничуть не испугали, леди Онор, – с поклоном возразил я.
Она сокрушенно вздохнула.
– Сегодняшний вечер обернулся настоящим кошмаром. Никогда прежде я не видала герцога в таком скверном расположении духа. Мне очень жаль, что он дурно обошелся с вами. – Она потупила голову и добавила: – Это моя вина.
– Ваша? Но почему?
– Мне следовало приказать слугам не слишком часто наполнять стакан его сиятельства, – ответила она и взглянула мне прямо в глаза. – Вы хотели о чем-то спросить меня, мастер Шардлейк. Барристер Марчмаунт рассказал мне о том, что случилось с братьями Гриствудами, – произнесла она, понизив голос.
– Насколько я понимаю, барристер Марчмаунт – ваш близкий друг?
– Да, он часто помогает мне советами, – торопливо кивнула леди Онор. – Боюсь, я не многое смогу рассказать вам. Подобно барристеру Марчмаунту, я была всего лишь посыльной. Я передала лорду Кромвелю некий пакет, который мне вручил барристер, и на словах предупредила, что содержимое может представлять для него значительный интерес. Это произошло после одного из моих званых вечеров, таких как сегодня.
По лицу леди Онор скользнула усталая улыбка.