Темный Охотник
Шрифт:
— М-м-м?
Та подняла на меня осоловелый взгляд и зевнула. Как её зовут? Ах, чёрт, вертится на языке. Помню, что её полное имя хрен выговоришь и что в нём точно больше четырёх слогов, но я сократил его до Миси.
О!
Вспомнил!
Мискванаквадоквэ. Я его ещё заучивал по пьяни и как скороговорку проговаривал. А вот у подруги, наоборот, было что-то очень короткое. Иси? Да-да-да, точно! Иси и Миси!
— Миси, — повторил я. — Где моя одежда?
— Там, — девушка махнула рукой в сторону окна.
— Где? —
— Угу, — кивнула индейка.
— Зачем!?
— Она была в крови, — опять зевок. — Пачкалась сильно.
— Погоди-ка. А почему она была в крови?
Вместо ответа Миси уронила голову на подушку. Толку от неё в ближайшее время точно не будет…
Так. Вспоминаем дальше. Почему я был в крови? Подрался? Убил кого-то? Надо бы срочно разыскать Веневитина и немцев, может они помнят больше.
На свободной кровати нашлась мятая и чем-то слегка заляпаная простынь. Что ж, сойдёт! Завернувшись в неё, как в тогу, я вышел в коридор.
— Доброе утро, господин Чернов, — тут же поздоровался со мной проводник, как будто караулил под дверью.
— Доброе, — буркнул я в ответ.
А сам постарался сделать невозмутимое лицо и проскользнуть мимо проводника, но не тут-то было.
— Как вам спалось, господин Чернов? — продолжил тот светскую беседу.
— Прекрасно, спасибо, — ответил я, сдерживая позыв уйти в тени.
— От лица всей поездной бригады хотел бы ещё раз выразить вам благодарность, — сказал мужик, развернулся и пошёл по своим делам, на ходу насвистывая и поигрывая связкой ключей.
Так…
Да что вообще происходит!? То есть персонал поезда благодарен мне настолько, что их даже мой внешний вид не смущает? Да с чего бы вдруг!? Что я такого сделал-то!? Грёбаное разломное пойло из грёбаных сорока трав! Обычный алкоголь вряд ли вызвал бы у меня такие провалы в памяти! Мне срочно нужны мои печати!
Уверенной походкой я вышел в тамбур, сверился с нумерацией вагонов и двинулся к своему. Мне срочно нужны ответы, и я их найду. Сейчас же.
Не в лучшем расположении духа, я добрался до своего купе и безо всякого стука распахнул дверь.
— Так, Егорка, а теперь расскажи-ка мне… о…
Шёл за ответами, а получил ещё больше вопросов.
— Какого хрена!? — не сдержался я от комментария увиденного.
Прямо посередь купе стояла пятидесятилитровая пивная кега с накрученной на неё помпой. Это ладно. На левой кровати, обхватив колени руками и нервозно раскачиваясь взад-вперёд сидел Веневитин. В этом тоже нет ничего удивительного. Парнишка протрезвел, его истинная натура вернулась и теперь истово охреневала от событий прошедшей ночи.
Но едем дальше. Теперь про странности:
Во-первых, рядом с Егором на кровати лежал мой меч. Весь клинок, от крестовины до острия, и даже частично рукоять — в засохшей крови.
Во-вторых, напротив Веневитина плакал немец Стёпка.
— О, Юрген! — причитал он. — Бедный Юрген!
Я что, завалил Юрца? Не-не-не, не мог. Зачем мне это? Да и потом, с чего бы поездной бригаде быть мне благодарными за убийство пассажира? Что же он должен был такого сделать? Устроить дебош? Закинуть в унитаз дрожжи? Ворваться в кабину к машинистам, чтобы подудеть в дуделку, а получив отказ, изнасиловать их? Да не… Чушь… Тут что-то другое…
Тут я заметил, что Веневитин до сих пор не обратил на меня никакого внимания. Он всё так же сидел, раскачивался и, не мигая, смотрел куда-то вниз, за бочку.
— Егор? — я позвал парнишку. — Егор, с тобой всё нормально?
— Нет, — ответил Веневитин. — Мама предупреждала меня насчёт выпивки и говорила про плохую наследственность, а я не слушал. И вот, кажется, допился. До белочек.
Стоило ему договорить эту фразу, как на пивной бочонок, гремя доспехом, запрыгнула белка. Рыжая такая, наглая. Вслед за ней вылезла вторая, в кожаном жакете, с луком и колчаном стрел через плечо. Оба грызуна вопросительно уставились на меня.
Так, блять!!!
Какие ещё белки??? Какие нахрен доспехи???
Охренеть!!!
И охренеть дважды от того, что у меня с этими белками связь! Я что, призвал их из Океана Душ!? А если так, то откуда они там взялись!?
— Так, — сказал я. — Егор, всё нормально. Не до чего ты не допился, белки настоящие.
— Ты что, тоже их видишь!?
— Вижу.
Та, что в жакете, — похоже, что девочка, — мысленно уточнила у меня, будут ли новые приказания. Тот, что в доспехах, — явно мужик, — просто хотел жрать. Я ответил, что новых приказаний нет, и пока можно расслабиться. Белки тут же шмыгнули вниз и пропали.
Сейчас мы общались с ними на уровне ментальных запросов и формулировали их максимально просто. Они не понимали мой язык, а я не понимал их язык, но, судя по всему, очень скоро… о-хо-хо… вот ведь угораздило, а? Нет бы привязать себе в помощники что-то крутое и опасное, так нет же. Выбрал двух пушистых крыс. К тому же одна из них, если судить по первому впечатлению, не блещет умом даже по меркам белок.
— Кхм-кхм, — прокашлялся я. — Егор, а что вчера было?
— Не помню, — Веневитин краем глаза заметил окровавленный меч, затем повернулся к нему и: — А-а-а-а-а!
— Тише-тише-тише. Давай вспоминать вместе. Что последнее ты помнишь?
— Последнее? — Егор задумался.
— О, Юрген! — никак не унимался немец. — Бедный Юрген!
— Последнее, что помню, так это как мы заключали пари с другими егерями. То есть не мы, а я… но ставил я на тебя, значит всё же мы? — Егор поднял на меня глаза, и такая в них читалась надежда… видимо, надежда разделить ответственность за последствия.
Пари?
— Что за пари?
— Ты сказал, что закроешь разлом в одиночку быстрее, чем они соберут команду.