Темный орден
Шрифт:
Кто еще? Шайка Лазаря? Если вскрылось, что Володя Оболенский встречался с Захарией еще до аварии, то Лазарь или кто-то из его компании мог попытаться устранить Вяземского, чтобы замести следы. Меня, то есть Оболенского, они точно сбросили со счетов, особенно если убедились, что я и правда ни черта не помнил. А вот Олег мог и правда что-то накопать. Какие-нибудь связи… В таком случае убрать его было бы логично.
Орден? Из всего Ордена на такой шаг могла бы пойти только Друзилла, чтобы защитить мою священную задницу. Но в таком
— Могу я сперва ознакомиться со статьей? — спросил я, взмахнув газетой.
Луций явно торопился, но все же позволил.
— Конечно.
Я быстро пробежался глазами по тексту. Журналист ссылался за скандал, связанный с «Заговором младших сыновей» — как выяснилось, за последние два года сразу несколько родов внезапно лишились старших сыновей. Другой вопрос, что обстоятельства смерти наследников не вызывали особых подозрений…
Пока их не связали с Лазарем и его группой. Подлило масла в огонь и расследование Самойлова, и пленение Захарии — по-видимому, пленник решил расколоться. А вот Лазаря, как я понял, так и не схватили.
И словно вишенка на тортике, моя фотка в компании Захарии. Отмыться будет непросто, особенно если учитывать, что прежний водитель моей тушки и правда замарался в этом по самые уши.
А ведь Вяземский во всей этой истории даже героем оказался. Погиб за благое дело, тьфу ты. То-то Машенька Орлова будет рыдать.
Я поднял глаза на дисциплинария.
— А вы-то во что верите, брат Луций?
— Не скажу, что мне уж совсем все равно, но все же в данной ситуации я лицо скорее незаинтересованное, — пожал плечами он. — Куда больше меня беспокоит скоропостижная гибель Примогена Вергилия и то обстоятельство, что мне не дают увидеться с отцом Кассием, которого обвинили в преступной халатности во время проведения ритуала. В конце концов, я служу Ордену, и я отринул мирское имя и мирские заботы.
Думай, Хруст. Нужно каким-то образом договориться с Луцием. Покидать стены Ордена сейчас будет неразумно: не удивлюсь, если старший братик Алешенька, толком не разобравшись в ситуации, решит меня укокошить, чтобы не позорил род. А гробить еще и княжеского наследника мне не хотелось — все же с большим трудом выторговал для них место в дивном новом мире.
Кроме того, Лазарь тоже может решить попытаться от меня избавиться. Шансы противостоять у меня были, но проверять лишний раз не хотелось. Так что следует найти повод сидеть тихо в этой крепости.
Кажется, я кое-что придумал. Интересно, сработает ли? Окажется ли Луций именно тем человеком, в которого я верил?
«Ты здорово рискуешь, Хрусталев», — тут же прокомментировала Тьма.
Да знал я. Знал. Но ничего иного в голову не пришло, а действовать требовалось быстро.
— Предлагаю обмен, почтенный брат, — сказал я, и на этот раз изумился уже дисциплинарий. — Я расскажу вам, при каких обстоятельствах погиб Вергилий. Дам кое-какую ценную информацию.
— Какой же?
— Отсрочить мое прибытие на допрос. Думаю, мы с вами оба понимаем, что ничем хорошим для меня это не закончится. Кроме того, реальное положение дел отличается от того, что пишут в газетах, и я хочу, чтобы вы это знали.
Луций сомневался. Я видел, что он все еще был настороже — он-то прекрасно понимал, что я мог стать опасным противником в бою. И драться со мной ему тоже не хотелось, я это чувствовал. Дисциплинарий медлил с ответом, словно пытался придумать для себя веский повод нарушить правила.
— Хорошо, — наконец сказал темный брат. — Но разговаривать будем в ваших покоях. В случае чего мне придется вызвать охрану, и я хочу, чтобы вы это понимали. Мое согласие вас выслушать не означает, что я отпущу вас на все четыре стороны.
— Да знаю, — отмахнулся я и хлопнул ладонью по бедру. — Алтай, идем домой.
Луций убрал свои демонические «крылья» и последовал за мной. Я спиной чувствовал, что он не сводил с меня пристального взгляда, готовый в любой момент пресечь побег. Точнее, попытаться… Кто-кто, а вот Луций и правда мог пойти на отчаянный шаг и даже погибнуть при исполнении, если бы посчитал такой поступок правильным.
«Зачем он тебе, Хрусталев?» — вопрошала Тьма, пока мы пробирались по тайным лестницам.
Нравился мне этот Луций. Принципиальный, благородный. Кабы не темный дар, наверняка мог бы сделать хорошую карьеру и прожить достойную жизнь. Хотя, быть может ,все дело было в том, что в лице Луция я пытался найти хоть что-то хорошее в этом сборище колдунов, лжецов и мучителей. Я хотел понять, знал ли Луций о том, что здесь творилось прежде. И если знал, но продолжил служить… То все его благородство яйца выеденного не стоило.
«А если он не знает?»
Если он не знает и если он действительно так благороден, каким хочет казаться, то он примкнет ко мне. Луций мог быть опасным врагом, и я предпочел бы иметь его в союзниках.
Оказавшись возле апартаментов, я открыл дверь, и столкнулся нос к носу с Дионисием. Слуга по-девичьи взвизгнул и едва не уронил пустой поднос.
— Ваше сиятельство… — он побледнел, увидев Луция. — Дисциплинарий?
— Да, он составит мне компанию за завтраком. Ступай, Дионисий. Мы хотим поговорить наедине.
Слуга кивнул и бочком протиснулся к стене, стараясь не наступить на лапу Алтаю.
— Вы и правда неплохо устроились, ваше сиятельство, — отметил Луций, оказавшись в гостиной. — Обычно здесь селят Примогенов.
Я пожал плечами и жестом пригласил его за стол.
— Золотая молодежь…
Завтрак был накрыт на одну персону, но Дионисий позаботился притащить здоровенный кофейник. Поэтому я подвинул чашку ближе к дисциплинарию, а сам пригубил апельсинового сока. Луций положил газету на стол и сел, выпрямив спину так, словно проглотил лом.