Темный покровитель

Джеймс М. Р.

Джиа хмурится, и мне интересно, о чем она думает. Я не могу прочитать ее лицо.

— А как же моя мама? — Тихо спрашивает она.

— Она была доброй, как и он. Они хорошо подходили друг другу. Думаю, они были бы счастливее, если бы родились другими людьми. Но они сделали все, что могли. — Я впервые произношу это вслух и чувствую, как в груди заныло. Я никогда не задумывался о том, как сложилась бы моя жизнь, родись я другим человеком. Я всегда принимал свое место, свой долг и жизнь, которая мне была дана, и искал в ней те стороны, за которые можно быть благодарным, а не трудности.

Джиа

с любопытством смотрит на меня.

— Другие люди? Не мафия? — Она прикусила губу. — Я знаю, что богатство не имело для него такого значения. Моим подругам, их отцам, их мужьям… даже их братьям, всегда кажется, что этого никогда недостаточно. Никогда не хватает власти, или богатства, или влияния. Но я не думаю, что мой отец воспринимал это так. Даже сделка с Братвой — она была не о власти. Это была попытка остановить столько насилия.

Она бросает на меня обвиняющий взгляд, и я понимаю, о чем она думает, она уже достаточно раз высказывала свое мнение по этому поводу, чтобы не говорить его вслух. Я чувствую, как момент близости между нами разрушается. Ее стены снова поднимаются, на лице снова появляется мстительное выражение.

Я не хочу, чтобы она снова переходила в оборону. Но я также не хочу продолжать делиться историями о прошлом. Это может смягчить ее, сделать нас ближе друг к другу, но я не думаю, что это то, чего я хочу. Я забочусь о ней — как о человеке, которого я должен защищать, как об ответственности. Я не хочу, чтобы это стало чем-то большим. Я не хочу, чтобы эмоции выходили за рамки долга.

Это ничему не поможет. Это только усложнит ситуацию. Мне будет сложнее сосредоточиться на своих обязанностях.

За столом повисает тишина, когда снова приходит горничная и меняет наши едва тронутые салаты на бараньи отбивные и жареный картофель. Я чувствую укол вины — Фрэнсис позаботилась о том, чтобы приготовить одно из моих любимых блюд, и она увидит, что я почти не ел. И Агата, и Фрэнсис работают на меня достаточно долго, чтобы стать скорее семьей, чем сотрудниками, и я не хочу их разочаровывать — особенно Фрэнсис. Она ближе к моему возрасту, чем к возрасту человека, который мог бы быть моей матерью, но в ней всегда чувствовалось материнство, что меня успокаивало.

— А как же то, что случилось прошлой ночью? — Внезапно сказала Джиа, подняв на меня глаза. — Нападение в отеле. Ты узнал что-нибудь еще об этом?

— Это была Братва, — говорю я, потянувшись за столовым серебром.

Джиа разочарованно вздыхает.

— Я знаю это. Но почему? Чтобы забрать меня обратно? Они собираются попробовать еще раз?

— Не надейся. — Я смотрю на нее, а она смотрит на меня в ответ. — Не притворяйся, что не надеешься, что они разрушат это место до основания, чтобы прийти и забрать тебя, Джиа. Но это сказка, которую ты придумала в своей голове. Пахану нет никакого дела до тебя, раз ты больше не девственница. Петр больше не будет желать тебя, когда ты не сможешь быть только его…

— Ты меня не лишал девственности, — огрызнулась она. — И он поверит мне, если я скажу, что все, что тебе удалось сделать, это засунуть в меня свои высохшие пальцы…

— Джиа. — Я провожу рукой по лицу. — Это не…

— Уместный разговор за ужином, — передразнивает она мой тон, сузив глаза. — Что? Давай, расскажи мне, как я кончила на твои пальцы сегодня днем. Но не забудь включить ту часть, где ты был настолько тверд, что потом дрочил в своем кабинете.

Я вздрагиваю, и я знаю, что она это видит. Момент слабости, в который она вцепится когтями, я уверен. Должно быть, она услышала меня, проходя мимо. Чувство вины сворачивается у меня в животе, холодный стыд проникает в кровь, но я делаю все возможное, чтобы она не увидела.

— Петр не придет сюда за тобой, Джиа. И каковы бы ни были его планы, я защищу тебя. — Я откладываю вилку и нож и смотрю на нее ровным взглядом, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, что имеет значение. Не ее насмешки, не мое извращенное желание, а ее безопасность. — Пока ты слушаешься меня, ты будешь в безопасности. Моя цель во всем этом — защитить тебя. А здесь никто не сможет добраться до тебя.

На ее лице промелькнуло разочарование. Гнев быстро сменяется злостью, и она вскидывает голову, сузив глаза.

— Я не просила меня защищать, — надменно огрызается она. — Я не просила ни о чем таком. И они не причинили бы мне вреда прошлой ночью. Вся эта опасность, о которой ты говоришь, создана тобой самим, потому что ты хотел заполучить меня и нарушил договор, чтобы получить меня.

— Я уже сказал…

— Но ты откусил больше, чем смог прожевать, не так ли? — Усмехается она, отодвигая стул. — Тебе нужна была дочь твоего друга, но теперь ты не можешь удовлетворить ее. Бедный Сальваторе. — Ее голос повышается, насмешливый, и у меня что-то щелкает внутри. Мой взгляд встречается с ее взглядом, ровным и жестким.

— Раньше ты точно была удовлетворена, — холодно напоминаю я, и вижу, как она краснеет, а глаза гневно сверкают.

— Я иду наверх, — огрызается она, бросая салфетку на стол. — Боюсь, у меня пропал аппетит.

И с этими словами она поворачивается на каблуках и выходит из комнаты, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.

12

ДЖИА

Сальваторе долго не поднимается наверх. Я подозреваю, что он пытается дать мне время остыть, но я слишком зла для этого. Прошел всего один день, думаю я про себя, закрывая дверь в ванную и набирая горячую ванну, почти дрожа от злости. Один день, а я уже хочу его задушить. Я вижу, что он тоже недоволен мной, хотя ему лучше удается сдерживать свой пыл.

Как я смогу выдержать это всю жизнь? Брак, которого я не хочу, муж, которого я не люблю, обещание будущего с обоими этими вещами, украденное у меня. С детьми было бы легче. С детьми у меня была бы любовь. Способ занять свое время, что-то, на чем можно сосредоточиться. Но Сальваторе не дает мне даже этого.

Сколько бы я ни прокручивала в голове эту мысль, лежа в ванне, я не могу смириться со своим положением. Я не могу смириться с этим, как, похоже, ожидает от меня Сальваторе. Кажется, он считает, что я должна просто поверить ему, смириться с тем, что он спас меня от ужасной судьбы, которую я не понимаю, и смириться с новой ролью его жены.