Темный рассвет
Шрифт:
– И тебе здравствуй, кровожадная старая манда.
Друзилла, Леди Клинков, улыбнулась в ответ.
– Ты всегда был острым на язык, мой друг.
Женщина подняла горячую чашку чая с блюдца, стоявшего у нее на коленях, и медленно отпила. Ее взгляд не отрывался от Меркурио, пока он осматривал спальню и, вдохнув поглубже, наконец понял, где находится. В темном и прохладном воздухе звучало эхо невидимого хора. Меркурио чувствовал запах свечей и благовоний, стали и дыма. Вспомнил, как его схватило Духовенство в часовне Годсгрейва. Царапину от отравленного клинка в руке Паукогубицы. И догадался, что привкус на его языке – это свиная кровь.
«Они забрали меня в гору».
– Вижу, ты почти не поменяла интерьеры, – вздохнул он.
– Ты же знаешь, расточительность – это не про меня.
– Когда
– О, умоляю, – фыркнула Друзилла. – В твоем возрасте потребуется полиспаст, чтобы поднять его. А твое сердце едва выдерживало, даже когда нам было по двадцать.
Меркурио невольно улыбнулся.
– Рад видеть тебя, Зилла.
– Хотела бы я сказать то же самое, – Леди Клинков покачала головой и вздохнула. – Безмозглый старый дурак.
– Ты правда притащила меня в Тихую гору, чтобы почитать нотации? – Меркурио потянулся к плащу за сигариллами и не обнаружил ни того, ни другого. – Могла бы просто отгрызть мне яйца в Годсгрейве.
– О чем ты только думал? – требовательно спросила Друзилла, отставляя чашку с чаем. – Помогая этой идиотке с ее идиотскими затеями? Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Я тебе не салага, Зилла.
– Нет, ты епископ Годсгрейва! – Женщина встала и принялась расхаживать вдоль кровати, сверкая глазами. – Годы верного служения. Присяга Темной Матери. Но ты все равно помог Клинку Церкви нарушить Красную клятву и убить одного из наших покровителей! [4]
– Богиня, только не надо строить из себя несчастную последовательницу, – прорычал Меркурио. – Ваш гадюшник желал смерти Дуомо – это и дураку ясно. Все вы годами лезли в постель к Скаеве. Лорд Кассий знал? Или вы сговорились за его спиной?
4
Как вы, наверное, помните, дорогие друзья, даже смертоносные ублюдки Красной Церкви руководствуются своеобразным кодексом, известным как Красная клятва. Его пять правил таковы:
• Неизбежность – ни одно жертвоприношение, принятое Церковью, не остается незавершенным.
• Неприкосновенность – нынешний заказчик Церкви не может быть выбран ее целью.
• Конфиденциальность – Церковь не раскрывает личности своих заказчиков.
• Верность – Клинок обязан служить одновременно только одному заказчику.
• Иерархия – все подношения должны быть одобрены Лордом/Леди Клинков или Достопочтенным Отцом/Матерью.
Стоит отметить, что с момента ее принятия Красная клятва ни разу не нарушалась церковным Клинком. Последователи культа Матери Священного Убийства считают это Очень-Ответственным-Делом и пойдут на все, чтобы его принципы оставались незыблемыми. В одной популярной истории о самоотверженности рассказывается о Клинке, известной только как Форд, которую наняли убить Агвальда III, короля Ваана.
Агвальд получал больше удовольствия от транжирства, чем от управления королевством. Часто пуская шапку по кругу, его придворным какое-то время удавалось наскрести нужную сумму, чтобы он мог делать это с размахом. А в неночь тридцатилетия короля Форд проникла в его спальню и стала дожидаться в темноте свою цель.
Агвальд решил отметить круглую дату с шиком. После долгой пьянки с придворными король удалился в свою комнату с шестью наложницами и целым поросенком. Во время последовавшего разврата Агвальд решил съесть порцию ребрышек, пока его обслуживали одновременно три фаворитки. К сожалению, этот подвиг требовал куда большей координации, чем он думал, и, в отличие от своих наложниц, славный король вдохнул, когда следовало бы сглотнуть.
Схватившись за горло и медленно синея, Агвальд рухнул на пол. Но тут, под изумленными взглядами королевских наложниц, Клинок вышла из тени и начала стучать Агвальду по спине, пока, откашливаясь, он не выплюнул злополучное ребрышко. Форд принесла благодарному королю стакан воды и успокоила его нервы. И как только государь полностью расслабился, пронзила его сердце шесть раз и перерезала горло от уха до уха.
«Зачем? – вскрикнула испуганная наложница. – Зачем было спасать ему жизнь, лишь чтобы убить потом?»
Клинок посмотрела на свиное ребрышко и пожала плечами.
«Я обещала».
– Тебе ли причитать о сговорах, милый.
– Зилла, как, по-твоему, отреагирует вся конгрегация? Если узнает, что Духовенство добровольно прогнулось и раздвинуло булки перед нашим любимым народным сенатором? Что десницы Наи на этой земле стали ручными песиками гребаного тирана?
– Мне стоило бы убить тебя за это предательство, – процедила Друзилла.
– Однако не могу не заметить, что я до сих пор жив. – Старик заглянул под одеяло. – И без трусов. Уверена, что я здесь не для повтора на бис? За это время я научился паре новых трюков…
Леди Клинков швырнула в голову Меркурио серую робу.
– Ты здесь, чтобы служить червяком, коим и являешься.
– …Наживкой? – он покачал головой. – Ты действительно считаешь ее настолько глупой, чтобы прийти за мной? После всего, через что она прошла, после всего, что она…
– Я знаю Мию Корвере, – рявкнула Друзилла. – Эта девушка пожертвовала последним шансом на нормальную жизнь и личное счастье, чтобы отомстить за родителей. Продала себя в рабство, чтобы осуществить план, который даже чокнутый посчитал бы безумным, ради единственной возможности убить тех, кто уничтожил ее семью. Она бесстрашна. Безрассудна до невозможного. Если я что и узнала о твоем вороненке, так это вот что: эта девушка ради семьи пойдет на всё. На всё.
Леди Клинков склонилась над кроватью и посмотрела в глаза старика.
– А ты, дорогой Меркурио, для нее больше отец, чем ее настоящий отец когда-либо им был.
Он посмотрел на нее в ответ и ничего не сказал. Сглотнул желчь, наполнившую рот. Друзилла просто улыбнулась и подалась немного ближе. Меркурио по-прежнему видел красоту под шрамами времени. Помнил их последнюю неночь, проведенную в этой спальне много-много лет назад. Пот, кровь и сладкий, сладкий яд.
– Можешь гулять по горе сколько угодно. Уверена, ты помнишь, где что находится. Конгрегацию оповестили о твоем предательстве, но тебе гарантирована неприкосновенность. Пока ты нам нужен живым. Но, пожалуйста, не испытывай наше дружелюбие новыми глупостями.
Друзилла запустила руку под одеяло и крепко сжала его между ног. Меркурио ахнул.
– В конце концов, без этого мужчина тоже может жить.
Женщина подержала его еще с секунду, а затем выпустила из своей ледяной хватки. Продолжая улыбаться, как матрона, Леди Клинков взяла блюдце с чашкой, развернулась и направилась к выходу из спальни.
– Друзилла.
Она оглянулась.
– Да?
– Ты действительно та еще манда. Знаешь это?
– Льстишь, как всегда. – Пожилая женщина вновь повернулась к нему, и ее улыбка испарилась. – Но такой мужчина, как ты, должен знать, куда приведет лесть с такой женщиной, как я.
Меркурио сидел во мраке после ее ухода, в беспокойстве нахмурив морщинистый лоб.
– Ага, – пробормотал он. – В глубокое дерьмо.
Меркурио еще пару часов сновал по комнате, лелея раскалывающуюся голову и утешая оскорбленное эго. Но в конце концов скука взяла верх, заставив его надеть серую робу, выданную Друзиллой, и перевязать талию кожаным поясом. Вооружиться он даже не пытался – знал, что выбраться из Тихой горы можно только двухнедельным путешествием через ашкахскую Пустыню Шепота, кровавым бассейном вещателя Адоная или прыжком через перила Небесного алтаря в бесформенную ночь за ними.
Сбежать оттуда без помощи или без крыльев было попросту невозможно.
Он вышел из спальни в сумрак Тихой горы, опираясь на (очень любезно) оставленную ему трость. Окинул угрюмым от рождения взглядом тьму вокруг. Тихая песня бестелесного хора доносилась одновременно отовсюду и ниоткуда. Коридоры из черного камня освещались обманчивым солнечным светом, льющимся через витражные окна, и были украшены гротескными статуями из кости и плоти. Каждый сантиметр стен покрывали спиралевидные узоры, замысловатые и сводящие с ума.