Тёмный рыцарь из клана Учиха
Шрифт:
Укол ностальгии.
Ещё в солнечном детстве, когда мама баловала собственноручными пирожными, она поделилась со мной большим секретом, что брат со стариком Третьим за партией шахмат формировали будущие команды генинов.
Отбором занимаются на самом верху, лично Хокаге курирует тему выпускников. Так что, никакой случайности в составах. Сакура тоже должна была сыграть важную роль в команде, пока что мне не ясную. Надеюсь, не чтобы трагично умереть для подстёгивания моего и Наруто развития. Это было бы слишком в духе старшего брата.
Я уже собирался уходить, рассчитывая, что Какаши-сенсею
Значит Какаши здесь, в Конохе. Только куда мог уйти человек ночью? Всякие увеселительные заведения отметаются сразу. Он остановился на сутки или даже меньше перед следующим заданием. Если он тратит часы заслуженного сна на что-то ещё, тогда это должно быть для него очень важным. Ускорение!
*Кладбище Конохи*
Слабое сияние полумесяца покрывает широкую землю утыканную могильными камнями. Большинство единой формы. Другой дизайн только у самых выдающихся шиноби, что прожили великую и достойную жизнь на нужды Конохи. Или те, кто жил не примечательно, но хотя бы героически погибли. У одного из таких памятников героям стоит мужчина, в руках держит небольшой, но символический букет цветов. Он что-то шепчет мёртвым, но невозможно разобрать из-за ночного ветра и скрывающей половину лица маски.
— Всегда чтишь память мёртвых. Не пропускаешь ни одной свободной минуты, а ведь мог бы потратить это время на свою команду. Тогда всё могло сложиться совсем иначе.
Какаши резко дёрнулся на мой голос и даже немного побледнел, как будто увидел призрака. А ведь я совсем не пытался говорить из теней или создавать жуткую атмосферу. Всего лишь стал возле надгробия клана Учиха... с активированным шаринганом. Создавать пугающие ситуации теперь для меня также естественно, как дышать.
— Ты... — сенсей аккуратно потянулся к глазной повязке.
— Настоящий, — испытываю на себе давление проклятого глаза. Щекотно. Делаю так же. По лбу собеседника начал активно течь пот. — Сразу предупреждаю, что я теневой клон. Любые силовые методы исключены. В случае попытки взятия в плен, техника моментально отменяется, а я исчезаю.
— Что тебе нужно, Саске? — последнее слово произнёс с явной настороженностью.
— Я не Орочимару. Говорю правду, сам можешь убедиться шаринганом, — собеседник медленно кивнул. Впервые радуюсь, когда моё главное оружие используют на мне. — Этих сплетников с ворот необходимо подвергнуть дисциплинарному наказанию за разнесение ложной информации.
— Так и будет, когда вернусь с отчётом к Хокаге, — ветеран расслабился. Самую малость. — Зачем ты здесь?
— Чтобы перекинуться парой слов и нормально попрощаться. В прошлый раз ты оставил нас, — шаринганом отмечаю укол вины. — Как обычно.
— Попрощаться как с Наруто? Сломать шею и пробить грудную клетку чидори? Я обучил тебя этой технике не для того, чтобы использовать против товарищей.
— На крыше больницы и в Долине Завершения моё психологическое состояние было далеко от нормального, — мой собеседник сильно удивился. Ну да, не каждый псих способен признаться в своих недугах. — Сейчас со мной уже всё в порядке. Сон в сырых местах отлично проветривает сознание. Кстати о молниеносных птичках, сенсей. А зачем ты меня научил собственной технике? Не надо рассказывать, что для победы над Гаарой. Я ещё на тренировке видел шаринганом ложь в твоих словах. Но тогда я был одержим жаждой силы и мне было всё равно на причины, а сейчас нет, — отмечаю сильное удивление у собеседника. — Ты мог легко следить шаринганом за сражением и вмешаться, если бы мне грозила смертельная опасность. Или просто нанять для моей подготовки профессионального инструктора, как сделал это для Наруто. Ты ничем не обязан нашей команде, твоя роль заключается в передаче полевого опыта и ничего сверх того. И всё же ты передал мне самое ценное в арсенале шиноби – технику. И не какую-то, а личную. Такое передают от отца к сыну. Как Наруто получил свой расенган, — очередное удивление. — Да, я догадался. И нет, без подсказок Орочимару. Тебе и мне понятно, что обучение чидори, это очень личное. Мне интересно, чем я заслужил получить твоё наследство?
— Твои рассуждения очень изменились, Саске. Стали значительно мудрее.
— Я всегда таким был, — отмечаю вскинутую бровь. — Скажем так, сон на новом месте помог мне выбросить лишнее из головы.
— Значит ради этого вопроса ты пришёл ко мне? — получает мой кивок. — Об этом нужно было рассказать давно, ещё на знакомстве с командой, но тогда ты не готов был слушать, полностью поглощён мыслями о мести. С порога заявил незнакомцу, что твоя главная цель: убить Итачи. Так разумные люди себя не ведут. Сейчас, я вижу, ты повзрослел. Пора рассказать как я получил шаринган.
Сенсей позвал одной рукой. Спокойно подхожу, не опасаясь подставы, я вижу шаринганом и чувствую сердцем, что мужчина давно жаждет сбросить камень с души и выговориться. Он указал на особое надгробие для героев Конохи. На имя: Учиха Обито.
Долгое время я слушал историю сенсея, как он стал тем — кто он есть. Рассказал, как его отца довели до самоубийства за невыполнение миссии. Как это сильно травмировало детскую психику, что готов был на всё, только бы получить галочку о выполнении задания. Рассказал о своей команде, войне шиноби, последней миссии отряда в полном составе. Как Обито продавил своей волей детские страхи и передал своё кредо о мусоре и тех – кто хуже мусора. Их напарницу Рин удалось спасти из вражеского плена, но Обито умер и завещал свой шаринган.
С тех пор прошло почти пятнадцать лет, а ветеран до сих пор раздирается изнутри чувством вины и считает себя обязанным Обито, которому я прихожусь близким родственником. Двоюродный дядя по маминой линии. Собственно, до откровений сенсея я почти ничего не знал о родственнике. Ничего о его героизме и самопожертвовании. Только несколько гадких слухов внутри клана о его провалах на пути шиноби, но мама делала им замечания и злые сплетники затыкались. Раньше я не понимал почему мама чтит память некого Обито, а теперь понимаю.
— А для кого цветы? — кошусь на букетик, который так и остался в руках скорбящего.
— Сейчас поймёшь.
Проходя по кладбищу Учиха, мы останавливаемся возле двух могил. Отлично знакомых могил. Моих родителей.
— Ты ухаживаешь за их могилами, — уверенно утверждаю я. Ведь из всего клана Учиха, только эти два надгробия в идеальном порядке. Я был плохим сыном, одержимый местью, и не следил за ними. Если не я, то вывод напрашивается один. — Чем мои родители заслужили твою преданность? — внимательно изучаю его лицо. Для меня это очень важно.