Темный страж
Шрифт:
– Скажи мне только одно. Я в санатории? Если я сошла с ума, то все в порядке, ты можешь сказать мне об этом. Думаю, хоть это-то я имею право знать.
– Ты ведешь себя глупо, – тихо проговорил он своим бархатистым голосом.
Она закрыла глаза, отдаляясь от него, от той невероятной власти, которую он, казалось, имеет над ней. В связи с тем, что она замерзла и была слаба, а ее оружие было у него, единственной вещью, которую она могла сделать, чтобы задержать его на достаточно долгое время и успеть сбежать, было выцарапать ему глаза. Но он обладал невероятно
Раздался его смех, низкий и интимный.
– Хвала Господу, что подарил мне такие красивые глаза. Мне бы не хотелось, чтобы ты пыталась сделать что-то столь ужасное со мной .
Ее ресницы взметнулись вверх, и она уставилась на него скорее обвинительно, чем удивленно.
– Ты можешь читать мои мысли! Вот как ты узнал, через какую дверь я буду убегать. Ты читаешь мои мысли!
– Должен сознаться, что это правда, – на этот раз его голос прозвучал очень радостно. Он усадил ее на свои колени, прижимая к своему теплому телу и одновременно наполняя огромную ванну горячей водой. Потом добавил соли для ванны из красивого фигурного флакона и взмахом руки зажег несколько ароматических свечей.
– Я не видела, как ты сделал это, – отказалась признавать увиденное Джексон, отворачиваясь от него. – Но мое внимание привлек тот факт, что тебе нет необходимости постоянно говорить со мной вслух. Ты смеешься и разговариваешь со мной, но только у меня в голове, в моих мыслях, – она уткнулась лбом в ладони. – Сейчас я в самой настоящей беде, да? – ее охватила сильная дрожь, но в этот раз она не сомневалась, что ее причиной был страх, а не холод. По крайней мере, она все еще могла полагаться на свои способности, которые говорили ей, что она должна его бояться.
– Ты также способна разговаривать со мной мысленно, милая, – ответил он, его голос был успокаивающим. – Джексон, взгляни на меня. Не прячься от этого. Какой в этом смысл? – Люциан обнаружил, что она все в нем перевернула с ног на голову. Она привнесла радость в его некогда унылый, жестокий мир.
Она подняла голову так, что ее большие шоколадно-карие глаза смогли встретиться с его.
– Ты не боишься меня, – продолжал настаивать он. – Загляни внутрь себя. Конечно, неприятно узнать, что в твоем мире есть вещи, о которых ты и понятия не имела, и что это, понятно дело, пугает, но меня ты не боишься.
– И как ты узнал это? – ей бы не хотелось затеряться в его глазах и, тем самым, позволить ему загипнотизировать ее. Именно в этом-то все дело, да? Он обладал какой-то черной магией, которую творил своими глазами. Она просто не будет больше смотреть в них.
Его совершенный рот изогнулся в улыбке.
– Я делю с тобой твое сознание. Я знаю о тебе все. Точно так же, как ты знаешь всевозможные вещи обо мне.
– Но, я не хочу знать их, – фыркнула она. – Я не хочу иметь с этим ничего общего. Я выстрелила этой твари прямо в середину лба, точку смерти, но она не умерла.
– Существует
Она уставилась на него.
– Я же сказала, что не хочу ничего об этом знать.
Он начал расстегивать ее рубашку, осторожно вынимая пуговицы из петель. Его теплые пальцы легко касались ее нежной кожи, оставляя после себя танцующие язычки пламени. Она схватила его за руки, останавливая их движение.
– Что, по-твоему, ты делаешь? – она постаралась выглядеть возмущенной, а не шокированной и напуганной реакцией своего тела на него.
– Снимаю с тебя мокрую одежду. От нее все равно никакой пользы, сладкая, даже если ты и намереваешься спрятать под ней от меня свое тело. Она промокла под дождем и стала полностью прозрачной, – он указал на очевидное без каких-либо изменений в своем бархатисто-мягком голосе. – Ты сильно замерзла, и должна согреться. Думаю, ванна подойдет для этого лучше всего. Но я буду более чем рад выбрать другое, если ты этого пожелаешь.
Она заколотила по его твердой, как стена, груди, краснея от его предположений. Он оказался прав, влажная шелковая рубашка ничего не скрывала.
– Убирайся. Я не собираюсь принимать ванну с тобой в одной комнате.
Он всмотрелся в ее лицо. Она была очень бледной. Одни глаза выделялись на ее лице. В ее сознании были смущение и страх, но никакого реального сопротивления. Она была не из тех, кто выбрасывается из окна.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты поскользнулась и упала, птенчик.
– Ты оскорбляешь меня, обращаясь ко мне «птенчик», словно я ребенок. Я взрослая женщина, – надменно сделала она ему выговор.
Он улыбнулся, от чего у нее чуть не остановилось дыхание.
– Именно этого я и боялся, – сказал он.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, Джексон, что я слишком стар для тебя, – глаза Люциана скользнули по ее лицу с собственническим блеском, который нельзя было не заметить. – И все же для меня не существует никого иного, для обоих из нас. Мы связаны друг с другом.
– Убирайся, – она вновь нетерпеливо толкнулась в его широкую грудь. – Я собираюсь погрузиться в ванну на как можно более долгое время и убедить себя, что всего этого не было. Я, должно быть, напичкана наркотиками или чем-то подобным. Или пребываю в замешательстве из-за удара по голове.
– Ты никогда не получала удара по голове, – от веселья его теплый бархатистый голос превратился в настоящий соблазн. – Его получил твой напарник.
– Уходи! – на этот раз она указала на дверь.