Темный стражник
Шрифт:
Рыжий презрительно хмыкнул:
– Не позволяется, и что? Упокаивать вампиров в Калерии тоже запрещено, раскрывать свое существование подопечным - тем более, да мало ли... и вообще, это такие мелочи по сравнению с тем, что было... подумаешь, потеснил эту дурочку из ее головы, но так там пусто было, заходи - не хочу.
– А что за кинжал?
– Раритет. Второй год после сотворения богами живых. Лично богом Истины выковывался, дабы статуэтки душой наделять. Я его позаимствовал на некоторое время. Внес небольшие коррективы, добавил для пущего эффекта кое-какие слова и опа! Рич у нас - единственный совестливый и одушевлённый колдун в империи. Каково, а? Его можно
– И тебе за это ничего не будет? Я имею в виду то, что ты девушку подчинил своей воле и кинжал взял.
– Будет - не будет, посмотрим, чего раньше времени панику наводить. Ты лучше прекращай строить из себя царевну-несмеяну и начинай головой соображать, а то остатки мозгов атрофируются за ненадобностью.
Мира в сердцах треснула кулаком по столу:
– Да чтоб тебя! Я тут душу изливаю, а он... гад!
– Душу в туалете изливать будешь, после шумной вечеринки, мне такого счастья и задаром не надо. Ты лучше скажи - на кладбище пойдешь сегодня? А то представление без тебя пройдет опять, обидно, а?
– Какое представление?
– спросила Мира, на секунду отвлекаясь от горьких мыслей.
– Ты о чем?
– Придешь - увидишь. И потеплее оденься, холод на улице, - загадочно улыбнулся рыжий, и, подмигнув наглым голубым глазом, растворился в воздухе.
Пущенная ему вслед недрогнувшей рукой чашка разбилась о стену на множество осколков.
Глава 2, в которой Рич и Мира, каждый по-своему, попадают в очень сложное положение.
"Это слово не должно звучать так грубо. Фу, ты где воспитывался, Рич?"
– Ты где воспитывался, Рич?
– по-детски передразнил свою Совесть великий колдун, вешая трубку телефона.
– Да хоть где, тебе какая разница?
Рич был дома, один. Последние три дня он и думать забыл обо всем на свете, сконцентрировавшись на создании заклинания или зелья, которое изгнало бы из него подарочек ангела-хранителя этой чертовой ведьмы. И ведь надо было же с ней связаться!
– в тридцать третий раз сокрушенно вздохнул колдун.
– Знал же, что ведьмы - начиная с собственной бабки - только свои интересы блюдут, а уж хитрости и коварству у них учиться надо, мастерство зашкаливает. Но нет, пошел на поводу у любопытства - уж больно мудреным оказалось плетение проклятия, захотелось разобраться, что к чему, к тому же бонус в виде личной невольницы-ведьмы казался привлекательным, а теперь вот расплачивается за свою глупость.
Совесть! Это ж надо додуматься! Совесть! С душой Рич уже разобрался - она была продана через два дня после вселения богу Смерти за неплохую цену - иммунитет к чарам вампиров. Избавившись от ненужного придатка, Рич воспрянул духом и с удвоенной энергией взялся за выселение Совести. И тут его ждало разочарование - жгучее, невыносимое. Его, великого колдуна, знаний не хватало на то, чтобы создать нужное заклинание.
"Ты руками-то не очень размахивай, чай не дровосек, дерево рубить кулаками", - проворчала Совесть, чем выбесила колдуна еще больше. Он зарычал, как оборотень на вампира, ощерив зубы, и отшвырнул драгоценный фолиант, который до этого листал. Книга впечаталась в стену и шлепнулась на пол, Рич тупо проследил взглядом ее путь и обеими руками схватился за голову.
Это надо прекращать и немедленно! Невыносимо, немыслимо, неслыханно! Он не может справиться с наглой выскочкой, не имеющей даже физической оболочки. Где это видано? Да собратья, узнай они об этом, на смех поднимут, всерьез воспринимать перестанут, если он не сможет справиться с подобной мелочевкой.
"Звонят, дядя! Иди, дверь открой, а то стоишь как истукан. Поплохело, что ли?" - протрубил в голове голос. Рич дернулся и осознал, что дверной звонок и впрямь заливается соловьем. Встревоженным, нервным соловьем.
Встряхнувшись, как собака после купания, колдун пошел открывать.
На пороге стоял его коллега по университету, а по совместительству начальство - Мирослав. Не бог весть какой колдун, но подхалим и кляузник знатный, просто профессиональный, можно сказать. Его жалобы на всех и вся являлись шедеврами эпистолярного жанра и позиционировались как образец для подражания, а то, что он везде появлялся с печатным экземпляром Правил Университета под мышкой, стало притчей во языцех. В общем, тот еще субчик. Ни одно событие не могло иметь место, если о нем не знал Петров Мирослав Евгеньевич. Точнее, Петровым Мирослав Евгеньевич был в безоблачном детстве, а возмужав и осознав свое высшее предназначение - искоренять порок и насаждать... увы не добродетель, а всего лишь неукоснительное соблюдение всевозможных правил, без которых, по его мнению, не может существовать ни одни приличный живой (при этом надо справедливости ради отметить, что и сам он следовал правилам всегда и во всём, хотя порой этой доставляло массу неудобств как ему, так и окружающим) - так вот, осознав все вышесказанное, он поменял унылую фамилию "Петров" на звучную и сочную "Победоносцев". На тот момент Мирославу было лет восемнадцать, и он наивно полагал, что таким образом раз и навсегда избавится от "теней прошлого", по его же собственным словам, и вступит в светлое и перспективное будущее, символом которого являлась новая фамилия. А что? По-бе-до-нос-цев! Звучит!
Увы и ах. Сведения об этом факте попали в университетские кулуары - как, он не знал, но так или иначе все, включая ректора, звали его именно Петров, может, из вредности, может, посмеяться хотелось при взгляде на гневно краснеющую физиономию Мирослава, а может, просто лень было новую фамилию выговаривать.
Выглядел "Петров-Победоносцев" как обычно - строгий, скучный костюм-тройка - и это в тридцатиградусную жару!
– на голове шляпа, на носу модные очечки - единственное, что выдавало подавленное желание одеваться стильно. Узкое бледное лицо, никогда не знавшее загара, неожиданно широкие плечи и по-девичьи узкая талия. Глаза блеклые, бесцветные. Ничем не выдав своего удивления, смешанного с неприязнью, Рич шагнул в сторону, молча приглашая незваного гостя войти.
"Правила хорошего тона не для тебя придумали, я так полагаю?" - этот вопрос колдун проигнорировал как несущественный и закрыл за вошедшим дверь - хлопнув чуть сильнее, чем было нужно, и выразив таким образом свое легкое недовольство пришеднем невовремя гостем.
Мирослав лучезарно улыбнулся, и осторожно пригладил волосы на висках, под шляпой:
– Ах, мой друг! Доброго, доброго вам денечка! Вы на удивление хорошо выглядите - для покойника, я хочу сказать! Ведь именно покойника, безвременно покинувшего наш мирок, я ожидал обнаружить здесь или увидеть вас тяжело больным, при смерти!
– Отчего же, мой друг?
– невероятно искренне осведомился Рич, ничего так не желая, как выставить противную рожу из своего дома душевными пинками. Мало ему на работе этого слизняка!
Мирослав немного нервным жестом сложил вместе руки - ладошка к ладошке - и улыбнулся, мысленно составляя текст жалобы на самовольное отлучение во время учебного процесса преподавателя пятого курса Ричмонда Брайта. "Ректору Единого университета Магии и Чародейства..." что-то он отвлекся... Снял шляпу и опять пригладил идеально уложенные волосы, произнес: