Темный стражник
Шрифт:
Егор предупреждением заметно впечатлился, в отличие от ведьмы, которая только презрительно фыркнула, поелозив на мокром стуле мокрой попой. Видимо, думала, что сможет и в этот раз облапошить представителя власти, несмотря на необъяснимое присутствие Миранды.
– Думаю, вас друг другу представлять не надо, - начал Тим.
– Миранду знаем мы все, правильно?
И посмотрел на Егора, который машинально кивнул, чем заслужил гневное мычание Корнелии. Опомнился и замотал головой, но Тим уже говорил о другом:
– Ребят, вы когда ко мне шли, наверное, чего-то хотели? Вряд ли просто соскучились.
Корнелия тут же завращала глазами, задергалась всем телом, давая понять, что её просто распирает от желания поговорить и именно ее они должны выслушать. Егор сидел тихо, как мышка, опустив глаза в пол, ничем не выдавая желание ораторствовать. Мира скромно притулилась в углу кухни, наблюдая за происходящим. Ей очень хотелось отлупить бывшую подругу, но она сдерживалась, теша себя надеждой, что отыграется за все после допроса.
На Егора ей смотреть было почему-то неловко. То ли потому, что не далее как пару недель назад он жил с ней и проделывал с ее телом те вещи, которые так ловко выходили у Тима; то ли ей было стыдно за собственный убогий выбор первого парня; то ли по другой какой причине, но факт оставался фактом - встречаться взглядом с Егором она избегала, впрочем, он тоже уставился в пол.
Невольно девушка сравнивала обоих парней - бывшего и нынешнего, и мысленно поздравляла себя с удачным выбором. Так же мысленно усмехалась над Корнелией, которая отхватила не лучший вариант, но, видимо, её все устраивало, раз она до сих пор встречалась с Егором. Интересно, думала Мира, а от нее он тоже требует фигурной нарезки фруктов? Что-то слабо верилось, что такая самолюбивая особа будет кропотливо пилить ножичком яблоко, дабы порадовать любимого. Скорее из Егора наделает кружочков.
Еще девушка размышляла - в который раз!
– о том, что если бы не Петр, так рьяно взявшийся за исполнение своих прямых обязанностей в тот злополучный вечер, когда она должна была лететь на Шабаш, то не видать ей Тима как своих ушей. Вполне возможно, что и до сих пор жила бы с Егором, терпела его поганый характер, выполняла бы все требования, готовила бы, убирала, стирала, наряжалась для него, и знать не знала, что существует на свете Тим Брайт. И хуже этого она ничего не могла себе представить.
Возможно, кто-то мудрый возразит - не всем удается найти свою половинку, так, может быть, не стоит высматривать журавля в небе, когда дома у тебя есть воробей. Серый и неказистый, но свой. Правильно это или нет - Мира не знала. Уверена была лишь в одном - если бы она хотя бы подозревала в свое время, что встретит такого, как Тим, то погнала бы Егора метлой вон, не задумываясь.
Тем временем рядовой Брайт вынул кляп у Корнелии и вежливо произнес:
– Мы слушаем.
– Что она здесь делает?
– кивок в сторону Миры.
– По какому праву нас связали? Вы же городской патрульный, вы понимаете, что это незаконно. Как только освобожусь, напишу жалобу на ваше самоуправство.
Тим улыбнулся как-то так, что Мира сразу вспомнила Рича и его фирменное безразличие к последствиям собственных поступков, а Корнелия последними словами поперхнулась и зачастила:
– Мы - невинные
– Конечно, конечно, как только вы ответите на наши вопросы, можете быть свободны. Мы же не изверги какие, не правда ли?
Мира осклабилась:
– Разумеется, дорогой.
Егор вскинул на бывшую подружку вопросительный взгляд - мол, с чего это такие нежности?
– который она проигнорировала. В самом деле, каким боком его касается ее новая жизнь? От любопытства кошка сдохла, как говорится, медленно и мучительно.
Корнелия приторно улыбнулась Тиму:
– Вы хоть представляете, что напали на ведьму?
Парень кивнул, взгляд его был светел и безмятежен.
– Тогда вы понимаете, что мои сестры этого просто так не оставят?
– Вы - единственный ребенок в семье, - не преминул блеснуть знаниями ее биографии Тим, сделав вид, что не понял смысла ее слов.
– Ни братьев, ни сестер. Но вы отклоняетесь от темы. Могу я узнать, что привело вас в мой дом?
Глаза Корнелии торжествующе вспыхнули:
– Дурень!
– воскликнула она, даже не услышав последних слов рядового Брайта.
– Я говорю не о родных, а о названных сестрах. О ведьмах. Они отомстят за то, что ты посмел сотворить такое.
– Да я же вроде ничего не сделал, - округлил глаза Тим.
– Ничего такого, за что меня следует наказать. Пальцем не тронул. Вы лучше скажите, теорин ваш был или продал кто?
– Конечно, продали, откуда у нас...
– Корнелия оборвала себя, но было поздно. Поняла, что невольно выдала себя, не успев вовремя прикусить язык. Злобно выругавшись, она уставилась почему-то на Миру, словно та лично приволокла ее в эту квартиру, привязала к стулу и теперь допрашивала с применением пыток.
– Ты! Тварь! Ненавижу! И почему ты не сдохла?
Мира поежилась - очень неприятно ощущать себя объектом столь сильной ненависти. А главное - за что? Ведь, по сути, до того, как Мира поймала Корнелию с Егором в постели, ведьмы если не дружили, то приятельствовали. Иногда ходили вместе в кафе, прикрывали друг друга перед престарелыми табуретками с Шабаша, регулярно перезванивались. Ну да, не поделили парня, хотя ему цена -- грош в базарный день, но чтобы возненавидеть до такой степени, что со свету сживать? Это Миранда должна плеваться огнем из-за поступка Корнелии, а никак не наоборот. Хотя с другой стороны, ведьмы всегда отличались злобным нравом, отличной памятью и, что очень мешало окружающим их живым, полным отсутствием логики. Не имевшие такой силы, как колдуньи, они брали свое за счет разнообразия методов, буйной фантазии и упорства в достижении цели, переходящего в упёртость.
Тим подошел к забившейся в угол ведьмочке и положил ей руку на плечо, сжал. От этого нехитрого жеста Мире стало легче. Она распрямила поникшие плечи, вскинула подбородок и попыталась скопировать выражение лица леди Алисии, когда та узнала, что девушка сына - ведьма. Нечто среднее между вселенским презрением и ледяным неодобрением.
Корнелия что-то пробормотала сквозь зубы, оглядела собравшихся. Как ни банально звучит, но обладай ее взгляд убойной силой, все трое, включая почему-то Егора, упали бы замертво. Тим едва заметно улыбнулся: