Тёмный трубач

Нортон Андрэ

— А такое, как твой брат пробовал на мне? Но какая же ты молодец, Роун! И как ты догадалась взять всё это! Теперь мы будем только поджидать, пока они откроют двери, тут-то мы их всех усыпим и тогда…

— Я сделаю всё, что смогу, — медленно сказала Роун. Случилось то, в чём она боялась признаться самой себе. Когда ей пришлось выбирать между делами Клио и Службы, в её душе поселилось странное беспокойство.

Она запросто пользовалась прожектором, но станнер — это совсем другое дело. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Влияние! Не раз Роун подвергалась защитной обработке — для

того, чтобы преодолеть вредное инопланетянке воздействие. А теперь эта защита перестала действовать, она боялась своего же оружия — оружия, отпугивающего чужих.

Чтобы выяснить, что происходит, она протянула прожектор Принцессе:

— Подержи!

Потом она дотронулась до станнера. О ужас! Ей пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы прикоснуться к гладкой поверхности металла.

О, язык правды! Что случилось с ней? Защита, призванная беречь оружие от чужаков, оборачивала своё действие против неё.

Никогда раньше Роун не испытывала такого ужаса. Почуяв неладное, Людорика забеспокоилась:

— Что? Что случилось?

— Всё в порядке, — быстро ответила Роун.

Принцесса была слишком проницательна и Роун пришлось изрядно потрудиться, чтобы скрыть свои чувства.

— Это качка — меня тошнит.

Людорика призналась:

— Я часто путешествовала в карете, но с такой скоростью — никогда.

— Я тоже… — но она так и не договорила, потому что в этот момент они почувствовали, что скорость снизилась, качка почти исчезла, карета остановилась.

— Готовься, — приказала Принцесса. В руках она всё ещё держала прожектор, направляя его луч в сторону двери.

Роун заставила себя дотянуться до станнера. Но ничего не произошло. Девушки напряженно прислушивались — сквозь толстые стены доносился едва уловимый звон. Дверь никто не открывал.

— Они меняют двурогов! — догадалась Принцесса. — Это значит, что нам предстоит ехать ещё дальше. А мы уже проехали гораздо больший путь, чем до Гастонхай.

Принцесса оказалась права, потому что спустя несколько минут карету тряхнуло и они опять поехали, сначала не спеша, а потом опять с бешеной скоростью. Но, к счастью, это продолжалось недолго, карета перешла почти на шаг и резко наклонилась в сторону. Было похоже на то, что они взбирались в гору.

— Мы вернулись в Ревению, — констатировала Принцесса.

— Откуда ты знаешь?

— Мы едем по горам, а ближайшие от Гастонхау горы лежат на границе с Ревенией. Теперь нас могут встретить или люди Короля или Реддик.

— Но скорее последний.

— Наверное Гилберта провели. А нам надо быть готовыми к самому худшему.

Глаза Роун наконец-то привыкли к темноте, теперь она уже различала силуэт Принцессы в противоположном углу кареты.

— Фаншер и Увещеватель — а сколько ещё таких проникли в дом к Гилберту, как он и предполагал. Но даже он не догадывался как далеко раскинулись их сети. Нелис — мы можем верить только ему. Теперь всё зависит от того, куда нас привезут.

Принцесса замолчала, и Роун подумала, что она взвешивает их шансы. Опять она не могла не поразиться мужеству, выдержке и уму Людорики.

Пришло время, наконец, Роун подумала и о себе. У неё был станнер, против которого на Клио не существовало защиты. И с его помощью можно было вырваться из рук кого бы то ни было. А потом — назад, в лагерь, если он ещё существует, и дядя Оффлас не покинул Клио.

Карета с трудом пробиралась по горам, затем настал черёд равнины и карета остановилась. И опять к дверям никто не подошёл. Некоторое время они сидели в тишине, прислушиваясь. Когда карета тронулась, стало ясно, что дорога идёт под гору, к счастью не так быстро, как раньше. Крутой склон сменился равниной, а сквозь черные занавески в карету проник свет.

— Уже день. И скоро мы пересечём границу. Ах! — Принцесса вскрикнула и Роун испуганно взглянула в её сторону. Колпак накидки Принцессы упал ей на плечи, и она, выдвинувшись вперёд, завороженно смотрела на переднюю стенку кареты. Роун попыталась понять, что ещё так взволновало Принцессу. Из щели в стенке тянулась тонкая струйка белесого дыма. Роун уловила его ни на что не похожий запах.

— Они хотят одурманить нас!

Людорика бросилась вперёд, пытаясь закрыть источник газа. Но напрасно, с боков показались ещё две струйки. Остановить их было невозможно.

Первой мыслью Роун было поскорее спрятать пояс. Ватными руками она нащупала пояс, задрала юбку, и, преодолевая головокружение, укрепила пояс под платьем. Пальцы слушались её с трудом, глаза закрывались. Последнее, что она увидела — бессильно сползавшая на подушки Принцесса. А через несколько секунд и сама Роун последовала за ней…

Ей было жарко, очень жарко. Как будто она лежала под солнцем пустыни Калладелла. Роун шевельнулась и закрыла руками лицо, пытаясь укрыться от жгучего солнца. Но под ней был не песок, а какая-то ткань, которая мялась и скользила при каждом её движении.

Роун открыла глаза. Сверху был деревянный потолок, а прямо в лицо ослепительно било солнце.

Губы её слиплись и высохли. Ей хотелось воды, жажда была чудовищной. Неподалёку, в солнечном свете, на табуретке стоял графин. Роун приподнялась. Двигаться было чрезвычайно трудно. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы заставить тело повиноваться. Роун даже и не пыталась встать на ноги, она лишь сползла с кровати на пол и потянулась к скамейке. Негнущимися пальцами она сжала графин, перевернула его, разливая содержимое на пол и на платье, и припала к горлышку.

Вода немного освежила её, прогоняя дурман. Сидя на полу, с графином в руках, Роун огляделась. Она находилась в небольшой комнате с единственным окном, забранным решёткой. Стены были каменные. Её кровать была простой, без всяких украшений. Рядом стояла такая же, на ней лежала Людорика. Её лицо раскраснелось, она тяжело дышала во сне. Роун видела, как Принцесса металась и что-то неразборчиво бормотала.

Две кровати и табуретка с графином — такова была скудная обстановка комнаты. Напротив кроватей располагалась дверь с замком величиной с ладонь. Не оставалось сомнений, что они были пленницами. Но чьими? С большим трудом, преодолевая головокружение, Роун проковыляла к окну. Там она увидела обнесённый стеной двор, массивные ворота. За стенами виднелись верхушки деревьев, а за ними холмы, которые вполне могли быть холмами Хитерхау. В душе Роун затеплилась надежда: «Если это так, то я без труда найду дорогу в лагерь,» — мелькнула у неё мысль.