Темный воин
Шрифт:
– Хммммм… да, а ты прав.
Клементина глянула на коридор, по-видимому чувствуя ожидающую там нежить, которую контролировал Каджит.
– Полагаю, с парочкой я справлюсь… но при таких обстоятельствах бой превратится в сражение на истощение и я, вероятно, потреплю поражение. Извини, Каджинчик.
Клементина спрятала под плащом оружие, которое держала в руке, и земля перестала дрожать.
– Как и ожидалось от усиленного контроля нежити! Впечатляюще!
– Клементина повернулась и пошла прочь, но на полпути добавила - Ах да. Я не трону бабку до самого конца. И больше
– …Да.
– Каджит не освобождал силу в руках, пока женщина не ушла. Даже когда её фигура исчезла у выхода из подземного склепа.
– Сумасшедшая.
– Этим словом Каджит завершил их беседу. Он тоже был порочен, но не настолько, насколько Клементина.
– Что за невероятная сила… нет, именно из-за невероятной силы её характер стал таким скрученным.
Клементина была сильна. Даже среди двенадцати высокопоставленных членов их секретной организации лишь трое могли её победить. К сожалению, Каджит не был одним из них. Даже если бы он использовал свой особый предмет, его шансы выиграть были бы лишь тридцать процентов.
– Бывшее девятое место в Чёрном Писании, хех… психопатка с силой героя… с ней шутки плохи.
– Так вот что случилось, - прошептал Энфри и глубоко вздохнул. Он хорошо знал родителей Энри. Они были идеальными родителями. Он завидовал двум дочерям, в которых они души не чаяли. Он осиротел ещё когда был ребёнком, своих родителей он помнил смутно. Всякий раз, когда упоминались чудесные родители, он вспоминал родителей Энри.
Энфри был зол на самозваных имперских рыцарей, забравших жизнь родителей Энри. Когда он услышал, что рыцарей убили, то посчитал, что они этого заслуживают. И он был зол на чиновников из города Рэ-Лантиэр, которые не пожелали послать солдат. Однако та, кто должна быть наиболее зла и грустна, Энри, сдерживала свои чувства, что было немного странно. Он смотрел на Энри, когда она вспоминала произошедшее, и не был уверен, следует ли её утешать или нет, она вытерла накатившие на глаза слёзы и улыбнулась
– У меня осталась сестрёнка, так что я не могу унывать.
Энфри, который собирался встать, снова сел. Прискорбно, что я упустил шанс её утешить. Я просто бесполезен.
Но… желание её защитить не изменилось. Чуть поколебавшись, Энфри решился кроме себя, я никому не позволю сидеть возле Энри, даже если этот человек окажется достаточно сильным, чтобы её защитить. Возможно, он поступал немного поспешно, но он не хотел терять Энри, потому решился выразить чувства, которые скрывал с самого первого дня, когда ребёнком пришел в эту деревню.
– Энри…
Он не мог продолжить, будто горло сдавило. Скажи это, скажи. Он хотел сказать, но слова будто застряли в горле и не желали выходить.
И Энри, и Энфри были возраста, когда уже можно жениться, а денег, которые он собрал, работая аптекарем, было достаточно, чтобы заботиться об Энри и её сестре. Даже если бы у них появился бы ребёнок, денег бы хватило…
В мыслях появилась картина того, как он создаёт свою семью… но он остановил разыгравшееся воображение. Заметив, что Энри озадачено на него смотрит, Энфри заволновался ещё сильнее.
Он то открывал, то закрывал рот.
Ты мне нравишься.
Я тебя люблю.
Но он не сказал эти два предложения. Потому что боялся услышать отказ. Тогда нужно сказать что-то, что сблизит их ещё сильнее.
В городе безопаснее, хочешь жить вместе Я позабочусь и о твоей сестре. Если хочешь работать, можешь помогать бабушке с магазином. А если тебе в городе не нравится, я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь.
Просто сказать этих слов было бы достаточно. Шанс отказа был бы ниже, чем если бы он выразил любовь.
– Энри!
– Чт-то такое Энфри.
Энри удивилась его внезапному выкрику, и Энфри начал своё признание
– …Если… у тебя будут трудности, пожалуйста, скажи мне. Я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь!
– Спасибо!.. Энфри, ты хороший друг, лучший, чем я заслуживаю!
– Ах, эх, эммм… Нет, не говори так, мы уже так долго друг друга знаем.
Энфри был не в силах что-либо ещё сказать улыбавшейся Энри. Какой же я бесполезный. Вместе с тем он подумал, что Энри очень милая, и они немного поговорили о своём детстве. Когда тема подошла к концу, Энфри спросил
– Кстати, что это за гоблины такие
Гоблины называли Энри старшей сестрой. И в отличие от обычных гоблинов, которых он видел по дороге, каждый из этих выглядел как ветеран. А следы Заклинателя в деревне потрясали ещё сильнее. Ему было интересно, как Энри, обычная деревенская девушка, познакомилась с группой гоблинов и какие у них отношения.
Энри просто ответила
– Я подула в предмет, который оставил спаситель деревни, Аинз Оал Гоун, и они появились. Они слушаются моих приказов.
– Понятно… - Его глаза засверкали, будто звёзды; он, ответив как бы невзначай, выглядел жалко.
Аинз Оал Гоун.
Энри уже несколько раз упоминала это имя. Когда на деревню напали люди, замаскированные под рыцарей Империи, случайно проходивший мимо загадочный Заклинатель своей удивительной силой спас деревню и принес в неё мир. Он был героем, спасшим Энри, он был тем, кого Энфри следовало поблагодарить.
Но ему сложно было выразить свою благодарность, ведь у Энри было такое лицо. Вполне естественно, что, упоминая спасителя, она будет так выглядеть, но у него в сердце всё равно зародилась зависть. Мужчины ведь всегда соперничают, такой уж у них характер, потому он почувствовал зависть, ведь Энри не смотрела таким взглядом на него. Он застрял в этих тёмных чувствах и уродливых мыслях.
Какой же я жалкий.
Энфри попытался избавиться от таких эмоций и подумать о предмете, который упомянула Энри. ‘Рог Гоблина-генерала’ - предмет для вызова гоблинов. Великий Заклинатель, спасший деревню, очевидно сказал что-то об этом роге, но поскольку тогда она была в растерянности, то не могла вспомнить всё ясно. Энфри подумал, что это странно. Она могла не знать, какого типа этот предмет, но она не должна была об этом забывать. Поскольку это предмет с особыми эффектами, любой, как только один раз о нём услышит, уже не забудет. Существовало множество предметов, предназначенных для призыва, а также заклинаний призыва. Но после определённого времени призванные существа исчезали.