Темный
Шрифт:
— А — а-а — а-а!!! — кричал Костя Самохин.
— Смерть нордам!!! — орал сержант.
— Умрите!!! — добавил я свой крик.
Оказать сопротивление никто не успел. Три автомата, в каждом по тридцать патронов, истребили половину республиканского взвода. И, перепачканные кровью, грязные, оглушенные и немного обезумевшие, мы отправились захватывать первый этаж.
Здесь нас уже ждали. В просторном холле стоял ручной пулемет на станке, и противник встретил нас шквалом огня. Вперед никак. И тогда Гальяни попросил мой одноразовый
Через холл пролетела огненная комета, которая врезалась в противоположную стену, и мощный взрыв снова оглушил нас.
На мгновение я закрыл глаза. А когда веки поднялись, то первое, что я увидел, мертвого сержанта. Он выстрелил и попал, пулеметная точка была уничтожена. Но вражеский стрелок тоже не оплошал. Республиканец достал храброго сержанта, с которым мы за короткий срок сблизились, словно с другом, и Гальяни даже его кираса не помогла.
Однако горевать было некогда. Мы с Костей, осмотрев первый этаж, убедились, что опасности больше нет. Дом взяли. На дурака — как мне кажется. И, оставив в здании десантников, мы вернулись к "Берсерку".
Танк стоял, где мы его оставили. Я вызвал "Буйвола", убедил командира ремонтной мастерской, что он может не опасаться гранатометчиков. После чего к нам прибыл тягач, а с ним пара техников.
Временно, для моего экипажа бой был окончен, и мы отправились в тыл.
40
Алагир царские войска так и не взяли. Опять сказалось превосходство противника в живой силе и технике. Поэтому полковник Рекио, так и не дождавшись подхода подкреплений, отдал приказ отступать.
И вновь батальон откатывался назад. Медленно и с боями, цепляясь за каждый удобный бугор или развалины, но мы пятились. За трое суток отдали все, что с таким трудом отбивали, и республиканцы смогли деблокировать свою группировку, которая прорвалась к Беренгару. Правда, потери мы им нанесли серьезные, и снова наступило затишье. Обе стороны зализывали раны, а я оказался в госпиталь.
Глупая история. Сильно простыл, пока выбивали республиканских солдат из дома. А потом шли бои, и я горстями глотал антибиотики. Простуда отступила, но лекарства ударили по почкам и ноги стали очень сильно опухать. Пришлось обратиться в санчасть батальона, и после обследования меня положили в госпиталь.
Короче, я оказался на отдыхе, которого совсем не хотел, ибо рвался обратно в батальон. Все-таки мы понесли значительные потери, лишились половины танков, и надо было восстанавливать роту. Вот только врачи не отпускали. Они утверждали, что мне необходимо несколько дней отлежаться, и спорить с ними бессмысленно.
Впрочем, были и некоторые радости.
Во — первых, в столице утвердили мое повышение в чине, и я стал майором. Обычно это решалось быстро. Командир корпуса подписывал приказ, а в штабе армии его утверждали. Но у меня случай особый. Я числился в гвардии
А во — вторых, меня навестил Тейт Эрлинг. Вообще-то он прибыл с телевизионщиками, и в госпитале появился не ради моей скромной персоны. Но раз представился случай, генерал — лейтенант зашел в гости.
— Привет, Юра, — генерал присел рядом с моей кроватью. — Как ты?
— Здравствуй, Тейт, — я поднялся и протянул ему ладонь. — Медики говорят, что скоро отпустят меня обратно в батальон.
Мы пожали друг другу руки и Эрлинг сказал:
— Что поправляешься, хорошо. Но в батальон тебе возвращаться не нужно.
— Почему?
— Слишком много ценного в твоей голове и слишком дорого республиканский олигарх Ледовски оценил твою голову.
— Поясни свои слова.
— Это запросто, — Тейт усмехнулся. — Информационными накопителями, которые ты мне передал, уже занимаются ученые. Есть у моей семьи свои специалисты, и начальник охраны требует, чтобы все, кто знает о древних артефактах, были изолированы. А еще я получил предупреждение, что на тебя открыли охоту республиканские диверсанты и агенты. Ты знаешь, сколько марок за тебя обещает отец Федерико Ледовски?
— Знаю.
— Вот видишь, как ни крути, а надо убирать тебя с передовой и прятать, — он прищурился и добавил: — Конечно, проще всего тебя убить. Есть человек — есть проблема. Нет человека — нет проблемы.
Я знал, что Эрлинг шутит, но напрягся, и ладонь автоматически опустилась под подушку и сомкнулась на рукоятке пистолета.
Тейт человек опытный и движение заметил. После чего рассмеялся и хлопнул меня по плечу:
— Расслабься.
Оставив пистолет на месте, я позволил себе улыбку и задал генералу вопрос:
— Что ты предлагаешь?
— При штабе корпуса мне нужен свой человек.
— Адъютант?
— Нет. С обязанностями адъютанта справляется Рокуэлл. А ты будешь занят выполнением особых поручений. Пока ничего определенного, но скучать не придется.
— Это приказ?
— Да.
— А кто вместо меня станет командиром роты?
— Неужели ты считаешь, что полковник Рекио не найдет тебе замену?
— Найдет.
— Правильно.
— Я буду бывать на передовой?
— Будешь, и риска хватит.
— А как же сохранение тайны?
— А что тайна? Про информационные накопители уже знает полсотни человек и с каждым днем их становится все больше, потому что приходится привлекать специалистов. Всех под контроль взять нельзя. Главное, что древние артефакты у меня и отобрать их никто не сможет.
— Ну, а с республиканцами, которые охотятся за моей головой, как быть?
— Никак. Уклоняйся от пуль, Юра. И не подставляйся. Все как обычно. Охрану тебе, конечно, выделю, так что прикрытие будет.