Тень Александра
Шрифт:
— Почему вы дали его убить, этого беднягу муллу? — вскричал я.
— Эта мерзавка оказалась проворнее меня, — просто ответил он.
— Кто вы и что вам нужно? — не унимался я, готовый наброситься на него и задушить.
Он искоса взглянул на меня, словно разгадав мои мысли.
— Нервы, да? Гелиос меня предупредил.
— Кто он, этот человек?
— Он не враг вам. Разве вы этого еще не поняли?
— Куда вы нас везете? — сквозь слезы спросила Амина.
— В безопасное место, доктор Сэбжам.
—
— У вас нет больше дома, синьорина. В настоящий момент несколько весьма подозрительных посетителей переворачивают вверх дном вашу квартиру, а еще двое ожидают вашего возвращения в вашей машине.
Ганс обнял ее за плечи, чтобы успокоить, а я достал из кармана пачку сигарет. Пустую. Я смял ее и с яростью бросил себе под ноги, но незнакомец протянул мне целую, точно такую же и с итальянской маркой.
— Похоже, вам все известно.
— Я хорошо проинформирован.
— Вы везете нас в Италию, да?
— Конечно, — улыбнувшись во весь рот, ответил он. Я внимательно посмотрел на него. Просто картинка из модного журнала. Белоснежные зубы, тонкое, красивое лицо, не очень длинные курчавые волосы.
— И что вы собираетесь делать? — со вздохом спросил я. Он рассмеялся, словно хорошей шутке.
— Вы нашли кинжал?
— Это он вам нужен?
— У меня пока нет указаний на этот счет. Так же как и относительно меча. Классные вещички, не правда ли?
— Подождите, а как Гелиос узнал, что кинжал забыли в этой каше?
Незнакомец нахмурился:
— В «каше»? Саркофаг разграблен?
— Александр принял ванну из кислоты, — вмешался Ганс.
— Любопытно… А кинжал пострадал?
— Немного, — ответил я, не зная, как себя вести.
— Мы приехали, доктор Лафет, — сказал незнакомец, сворачивая на широкий проспект, который шел вдоль моря.
В этом месте Александрии великолепная горная дорога тянется более чем на двадцать километров. Для неподготовленного путешественника, напичканного рассказами об обширных восточных базарах и вершинах пирамид, это было шоком. Отсюда Египет казался современной индустриальной страной. Берег моря был вполне европейским, даже слишком европейским. Пляжи и футуристические сооружения, белые и голубые, во множестве следовали друг за другом по извилине горного карниза, рассеянные по ухоженным зеленым просторам. Поднимающееся солнце озаряло все мягким светом, воды Средиземного моря отливали золотом и серебром.
— Красиво, не правда ли? — спросил наш незнакомец, улыбнувшись Гансу, который прижался носом к стеклу, пораженный этой панорамой. — А с террасы вид еще лучше.
Он подъехал к высокому зданию — оттуда к нам поспешил служитель в ливрее, чтобы взять ключи от машины и сумку Амины, которая все еще не пришла в себя.
— Идите за мной.
— Как вы? — с беспокойством спросил я,
Она нервно кивнула, я подал ей руку, и мы прошли через холл, весь украшенный зеркалами и позолотой, затем на огромном лифте поднялись на последний этаж.
— Где мы? — спросил я.
— В одной из зимних резиденций Гелиоса. Здесь вы сможете принять ванну, отдохнуть, переодеться, если пожелаете.
— Все, чего бы мы хотели, — это уехать отсюда!
— Вы заблуждаетесь. Здесь очень комфортно.
Лифт с коротким мелодичным звуком остановился, и наш «хозяин» с помощью электронной карты открыл единственную дверь, которая находилась на площадке, просматриваемой двумя камерами наблюдения.
— Прошу вас, проходите, — пропуская нас вперед, сказал он.
— А у вас хотя бы есть имя? — спросил я, снова вызвав его улыбку.
— Гиацинт, — ответил он.
Огромные апартаменты, оборудованные кондиционерами, занимали почти весь последний этаж башни. Убранство в светлых тонах являло собой образец современного дизайна, мебель удобная, без кричащих орнаментов, с преобладанием четких линий. Я с удивлением отметил, что нигде нет ни малейшего намека на старину. Несколько бронзовых статуэток казались вполне современными, а картины — их было немного — отражали нынешний горячий интерес к пустыне.
Ганс с опаской сел на жесткий белый кожаный диван. Амина пристроилась рядом с ним, с подозрением оглядывая все вокруг.
Гиацинт, если это и правда было его именем, достал из бара несколько бутылок и поставил их перед нами на низкий столик, по-видимому, один из шедевров баккара. [56]
— Холодный чай, кола и светлое пиво, — сказал он, расставляя стаканы. — Пойдет? Но может, с утра пораньше вы предпочтете кофе?
— И долго мы будем участвовать в этой нелепой игре? — спросил я, садясь в одно из двух кресел. — Я требую немедленного объяснения.
56
Название изделий из хрусталя, производившихся с 1816 года во французском городе Баккара.
Гиацинт, расположившийся в другом кресле, кивнул, посасывая черную оливку.
— Если коротко, то поскольку вашего спонсора больше нет на этом свете, Гелиос…
— Простите?.. — оборвал его я.
Он изобразил на лице удивление, скрывая улыбку.
— Да, это так. Вы еще не знаете всего. Он как тот дурак, что возомнил себя солдатом. Заметьте, что там, где он сейчас, ваше открытие ему уже ничем не поможет. Йон Юрген недавно отправился к своим праотцам нацистам. Мир душе этого шакала. Никто о нем не пожалеет, и вы тем более, насколько я понимаю, — заключил он, отхлебнув глоток мартини.