Тень Арднейра
Шрифт:
Ланс покосился на солнце, которое, утихомирившись наконец, помаленьку пряталось за далекую горную гряду. Затем мысленно потянулся к срезу путеводной нити, убедиться, что с Вейрой все в порядке.
Уютный аромат сдобы вплетается в легкие колечки пара над чашками. Терпкий, с кислинкой, вкус заваренной травы. На сердце – ожидание, в душе – покой. А напротив сидит молодой мужчина. Странная у него внешность: брови и пробивающаяся на подбородке щетина – черные, глаза – цвета остывшего пепла. А волосы, гладко причесанные и сзади собранные в хвост – красны, как ягоды
Ланс встрепенулся. Великолепно! Пока он пропадает в этой богами позабытой пустыне, с его избранницей – другой.
«И ты рассчитываешь забрать ее с собой? Дурак, наивный дурак…»
Он постарался успокоиться. Что бы ни делала Вейра, их судьбы принадлежат друг другу, и когда-нибудь память о прошлом проснется – если не в мыслях, то в сердце. А ему, богу иного мира, лучше приступить к выполнению своей миссии.
Ланс вновь развернул карту Дхэттара. Каждая пирамида все равно что надрез на березовой коре, чтобы собрать вкусный сок…
И тут шеннит впал в сомнения. С одной стороны, ему должно было быть абсолютно все равно, возводить очередную пирамиду на пустом месте или преобразуя материю старого могильника. Строишь все шесть пирамид, забираешь Вейру – и отправляешься с ней в Арднейр. Это казалось вполне правильным и разумным.
Но с другой стороны… Ланс ощутил, как в нем просыпается истинный бог, познающий иные миры. Где-то на самом донышке рассуда завозилась, зудя, мысль о том, как было бы здорово исследовать кровоток Дхэттара и, быть может, даже улучшить схему, предложенную Цитронией.
«А оно тебе надо?» – спросил он сам себя.
«Почему бы и нет? В конце концов, времени у меня предостаточно».
«Что ж ты не подумал об этом, когда превратил могильник в алмазную гору и, скорее всего, разбудил старшего эрга?»
Ланс покачал головой. Тогда он считал, что поступает правильно…
Чтобы окончательно разрешить сомнения, он подбросил монетку. И – все решила Судьба.
Ланс улегся на спину, раскинул в стороны руки, так, чтобы ладони оказались крепко прижатыми к теплой земле. По пальцу тотчас же засеменил муравей, и был с возмущением изгнан: малейшая помеха в работе, и все пойдет прахом.
Закрыв глаза, шеннит прислушался. Разумеется, Дхэттар – чужой мир, возможно, понять кровоток будет непросто…
«Но у Цитронии получилось. А значит, получится и у меня».
… Гул. Далекий, едва различимый, распадающийся на отдельные частые удары. Шум льющейся силы, той самой, что делает Дхэттар отличным от мертвой груды камней.
Ланс вдохнул. Выдохнул. И перестал ощущать свое тело.
Теперь он парил высоко, в бледно-лиловом сумеречном небе. Далеко внизу осталась распростертая посреди степи фигура шеннита, рядом топталась крошечная лошадка, а потом и они исчезли. Раскрывались навстречу взгляду недра Дхэттара, смывались один за другим пласты почвы – и вот забились, пульсируя, протоки силы.
В восприятии шеннитов сила Арднейра была похожа на малиновый сок. Сила Дхэттара напоминала ключевую воду, такая же чистая, прозрачная и божественно-приятная на вкус. И, как зачастую бывает с родниками, двигалась она толчками; иной раз проток почти иссякал – чтобы через несколько мгновений снова вспучиться жизнь несущей влагой.
Ланс глядел. Запоминал, стараясь не упустить ни одного, даже самого маленького ручейка. Мысленно сравнивал с картой… Все пирамиды, как и следовало предположить, Цитрония расставила над пересечениями протоков, там, где кристально-чистые реки свивались узлами. Только вот задействованы оказались отнюдь не боковые протоки, а главные, составляющие основу всего Дхэттара.
Каждая пирамида – все равно, что глубокий прокол. Сила хлынет в них, главные потоки, не восполняясь, начнут мелеть, и мир… ведь силы, поддерживающей его дыхание, не так уж и много на самом деле, а затыкать дыры уже будет некому… если Ланс отправится в Арднейр… и что дальше?!!
Словно гигантские, ненасытные рты, будут раскрываться одна за другой трещины. Заглатывая все живое и оттого делаясь все шире, шире… Лишенные внутренней влаги и пытающиеся утолить свою жажду за счет живого снаружи. Земля Дхэттара начнет выворачиваться наизнанку. Мир… не чувствуя больше жизни внутри, пожрет то, что живо и дышит на его поверхности…
И одновременно дикой какофонией гремели в ушах слова Цитронии о том, что ничего страшного не произойдет.
«Она солгала», – промелькнула юркой ласточкой мысль, – «солгала… только ли в этом?»
Ослик, тянущийся за морковкой.
Тело, распростертое далеко внизу, ринулось навстречу с воистину жутковатой скоростью, словно ему надоело валяться куклой-пустышкой на выжженной солнцем траве. Удар. Вспышка. Ощущение шершавых лошадиных губ на лице – и темнота.
Когда Ланс очнулся, на него укоризненно смотрела луна, кутаясь в ажурную шаль из молочно-белых облаков. Постанывая и скрипя зубами от тянущей боли во всем теле – словно пропустили сквозь мельничные жернова, по-иному и не скажешь – он сел и обхватил руками гудящую голову.
«Возможно, Цитрония и сама не знала, что последует за изъятием силы?»
Хмыкнув, Ланс обозвал себя идиотом. К чему эти детские попытки оправдать шенниту? Цитрония старшая из младших, и оказалась достаточно мудрой, чтобы сварганить этот план по уничтожению старших богов Арднейра. У нее, к тому же, хватает ума, чтобы запросто заглядывать в Дхэттар прямо с небес… И она-то не знала о последствиях?!!
Ланс нервно хихикнул. Нет, шеннита все прекрасно знала, и была готова принести чужой мир в жертву собственным амбициям. Которые, кстати, зачастую впечатляли…
Лошадка, проявляя истинно материнскую нежность, прихватила бархатными губами за ухо, и Ланс рассеянно потрепал ее по морде. У него зарождалось гаденькое чувство, что Цитрония ловко обвела его вокруг пальца. И только ли его?!!
«Но если смерть Дхэттара принесет процветание Арднейру, разве не заплатишь ты эту цену?»
Ланс провел ладонью по шелковистой гриве. Поглядел на черный силуэт могильника и мысленно поблагодарил тех, кто его когда-то возвел над этой равниной. Потому как не задайся он вопросом о том, как именно взаимодействуют пирамиды с протоками – и Дхэттар был бы обречен.