Тень Арднейра
Шрифт:
… Холод добрался до пояса.
… До груди, заставляя сердце трепетать, как жалкого, перепуганного птенца.
… До шеи.
Мир перестал существовать. Звуки и краски стерлись, исчезли, растворились в вязкой тишине.
«Как все странно», – подумал Ланс, пытаясь услышать хотя бы собственное дыхание. Но тщетно. Стояла такая тишь, что, казалось, еще чуть-чуть, и она обретет твердость камня, расплющит, раздавит в пыль рассудок… И было неясно, двигается ли он куда-либо, или повис между мирами? Там, где вообще нет ничего?
Внезапно в лицо хлестнул бешеный порыв ветра. Перевернул, играючи, через
– Ну что, видишь Дхэттар? – голос Лирри раздавался так ясно, будто она стояла рядом; шеннит даже покрутил головой, так, на всякий случай… Но нет, конечно же, рядом никого не было…
– Мы еще сможем говорить с тобой, пока тень падает на Дхэттар, – ехидно пояснил голос Цитронии, – но ты там совершенно один. Помни, помочь тебе будет некому.
– Спасибо за пояснения, – не удержался Ланс и тут же захлебнулся ледяным ветром.
Его крутнуло еще раз, бросило в облако – клок холодного, мокрого тумана; через несколько мгновений шеннит вновь увидел землю. Лунные блики рассыпались по тоненькому шнурку реки, курчавился, словно шкурка ягненка, лес, и луга спали, опутанные туманной паутиной.
Ланс улыбнулся. С высоты птичьего полета Дхэттар показался ему удивительно красивым, как далекий детский сон – когда он еще не знал, что его предназначение – когда-нибудь сменить старых богов Арднейра…
Затем, спохватившись, шеннит начал уплотнять под собой воздух, неторопливо и постепенно. Так, что спокойно сошел на землю – как будто с пуховой перины.
Глава 2. Дхэттар. Дремлющие земли
Порой Вейре казалось, что их всегда было трое: она, Жильер и Тоэс Мор.
Хотя, конечно же, «всегда» – звучало слишком громко для последних десяти лет. И, уж конечно, совершенно не подходило для обозначения того времени, которое Тоэс Мор провел в Айруне. Ведь объявился он каких-нибудь три года назад.
Что до самой Вейры, то она жила в Айруне «всегда». Потому как это самое «всегда» отмеряло годы, начиная с ее самого первого вздоха; до этого мига для нее самой времени просто не существовало.
Она росла единственной дочерью неприметного архивариуса Мильора Лонс, почтенная супруга коего оставила и Айрун, и мужа, и малолетнюю дочурку ради преуспевающего торговца пряностями из Эртахена, столицы Шеззарских земель. И все бы ничего, но Вейра была слишком похожа на мать; это пугало и огорчало маленького архивариуса. Не раз, и не два он говаривал, сидя у камина, что настанет время – и Вейра выкинет какую-нибудь глупость. Вроде той, что сморозила ее достопочтенная мамаша.
Однако Мильор Лонс воспитывал девчушку добросовестно, почти не доверяя ее нянькам и надеясь, что истинная отцовская любовь взрастит в голове юной особы нечто, называемое рассудительностью .
А потом, когда Вейре стукнуло двенадцать лет, появился Жильер.
Свалился он, как снег на голову, неожиданно и при столь странных обстоятельствах, что романтичные барышни непременно заподозрили бы в нем ни много, ни мало, а незаконнорожденного сына наместника Саквейра. Хотя, на первый взгляд, что может быть проще?
Поздним зимним вечером Мильору померещились странные звуки у черного хода. Он вооружился свечой и пошел поглядеть, в чем дело; мысль о разбойниках или ворах не пришла ему в голову, да и не было их давным-давно в Айруне, благо, за спиной наместника маячил огненный силуэт лорда… Вернулся архивариус покряхтывая и волоча на себе паренька. Вейра тогда перепугалась, запомнила лишь безвольно болтающуюся из стороны в сторону голову, смоляные, слипшиеся сосульками волосы и бескровное лицо.
Ночной гость оказался страшно худ. Его богатый кафтанчик и изысканная блуза с кружевным воротом были изодраны в клочья, словно он долгое время продирался сквозь лесную чащу. Нарядные башмаки из алой парчи, явно не предназначенные для столь долгих путешествий, отчаянно «просили каши», так, что Вейра без труда разглядела посиневшие ступни, местами в корках запекшейся крови. В кулаке парень сжимал платок, отороченный изумительной красоты каймой – и можно было лишь предположить, что он хотел обменять его на право переночевать в тепле.
Мильор уложил парня на кушетку, засуетился, влил в посиневшие губы немного ликера. Затем, потоптавшись в нерешительности и не заметив никаких изменений в состоянии странного гостя, попросил Вейру посидеть с беднягой, а сам отправился распорядиться насчет теплой воды.
Вейра с радостью взяла на себя обязанности сиделки и, воспользовавшись отсутствием в столовой отца, с интересом принялась разглядывать юношу, появившегося в их доме столь неожиданно. Казалось, он провел без пищи не один день; на боку, сквозь лохмотья, темнела застарелая ссадина, а у основания шеи кожа и вовсе облезла, как будто после ожога… Воровато оглянувшись – а не видит ли отец? – Вейра осторожно отодвинула с лица еще не растаявшие сосульки волос. Лицо паренька показалось ей приятным, даже… благородным, что ли… Легкий пушок на подбородке говорил о том, что еще немного, и он начнет бриться.
И в этот миг он открыл глаза и непонимающе уставился на Вейру.
– Где я?
Это случилось весьма неожиданно. Она не придумала ничего лучше, как пролепетать «вы в безопасности». Хотя какая опасность может быть, если лорд Саквейра вот уже сколько лет правит именем Бездны?.. Паренек вздохнул и судорожно сжал ее пальчики.
– Не отдавайте… меня… ей.
В следующее мгновение он лишился чувств.
И пока Вейра пыталась понять, о ком говорил незнакомец, в столовой вновь появился отец, да еще и в сопровождении старой няньки Дэлозы и истопника.
– Ну-ка, Вейра… Поди, дорогая, к себе. Мы его сейчас искупаем в теплой воде… Гость наш замерз порядком и тощ, как жердь…
Она поднялась в свою крошечную спаленку, не смея перечить, но не смыкала глаз до рассвета – все пыталась услышать хотя бы обрывки разговора внизу и составить из них единое целое. Увы, единственное, что удалось узнать в ту ночь Вейре – парня звали Жильером. А больше, похоже, он ничего не помнил… Ну, или по крайней мере, делал вид, что напрочь лишился памяти.
Поутру отец зашел к ней и сообщил, что теперь Жильер будет жить с ними – потому как видно, что паренек из высокородной семьи, и с ним приключилось страшное несчастье. Потом, когда пройдет время и он-таки вспомнит, где жил раньше, все образуется, а сейчас… Вейре следовало порадоваться тому, что она обрела старшего брата.