Тень Большого брата над Москвой (сборник)
Шрифт:
— Я, собственно говоря, к вам решил заглянуть просто так — для знакомства. Я приехал всего на сутки. Для более глубокого ознакомления с делом Шумова. А также для участия в сегодняшнем заседании суда.
Виктор Петрович заметил, что при упоминании фамилии Шумова прокурор весь как-то сжался и насторожился. Затем, словно спохватившись, опять попытался изобразить на своем лице некое подобие улыбки. Но было видно, что ему это плохо удается. Его глаза как-то странно забегали из стороны в сторону, задерживаясь на госте буквально на считанные секунды.
Подобный
Тем не менее, Воронцов решил сделать вид, что не замечает столь странного поведения хозяина кабинета, и продолжил беседу.
— Я к вам, Юрий Иванович, решил обратиться за советом и за некоторыми разъяснениями. — Поняв, что хозяин кабинета так и не предложит ему присесть, Воронцов сам придвинул к себе один из стоящий рядом стульев и сел прямо напротив прокурора. — Мне почему-то кажется, что с Шумовым произошло какое-то недоразумение. Потому что ни одна из статей, которые ему инкриминируют, не выдерживает никакой критики. Вам так не кажется?
Он посмотрел на Иванова в упор, отчего тот как-то съежился и начал еще более активно вытирать со лба пот.
— Больно уж все притянуто за уши! — продолжил профессор. — Очень странно выглядит обвинение в незаконной предпринимательской деятельности. При этом нет ни одного документа, подтверждающего, что Шумов сам непосредственно решал какие-то вопросы по «Маяку». В то же время все свои акции, хотя он мог этого и не делать, он передал в доверительное управление брату. Так что, к нему по этой части не может быть никаких претензий. Или это не так? — он выжидательно посмотрел на прокурора.
— Да-да, конечно… — как-то засуетился тот. — Я тоже много раз говорил, что у нас муж за жену не отвечает… Мало ли, как в жизни бывает?.. К тому же, Галина Миновна — сама хороший экономист, и разбирается во всех тонкостях хозяйства получше любого мужика…
— Это хорошо, что вы все понимаете именно так, — продолжил Воронцов. — Но первоначальное обвинительное заключение по этой статье утверждали вы…
— Не я, не я… — прокурор активно замотал головой. Так, что пот со лба полетел в разные стороны. — Заключение подписывал мой зам. Меня тогда в городе не было…
— Но, я думаю, все же, что это происходило не без вашего ведома.
На эти слова прокурор только как-то странно пожал плечами и начал активно жевать губами.
— Не менее странно выглядит и обвинение в превышении должностных полномочий. — Виктор Петрович придвинул свой стул почти вплотную к прокурорскому столу. — Скажу вам по секрету, хотя это давно уже ни для кого секретом не является даже при полном отсутствии по данному вопросу официальной информации. В Российской Федерации ежегодно закрывается более семисот школ. По большей части — в сельской местности. А всего за последние пятнадцать лет мы лишились двенадцати тысяч школ. Подобного не было даже в лихие годы войны! А у наших реформаторов это называется «реструктуризация». Во как! Вы слышали такое слово?
— Ну, да… где-то… по-моему, по телевидению… — неуверенно промямлил хозяин кабинета.
— Эта самая «реструктуризация» коснулась, конечно же, и вашей республики. Здесь только за прошлый год было закрыто почти пол сотни школ. Как это вам?..
Прокурор как-то неуверенно пожал плечами.
— Это не наша сфера… Вы же знаете, наше дело — следить за исполнением законов… Мы в большую политику не лезем…
— Понятное дело! — вдруг неожиданно резко произнес московский гость. — Вы в политику не лезете! Вы помогаете эту преступную политику осуществлять! И я вам это сейчас популярно объясню!
Воронцов полез в свой портфель и достал оттуда уже слегка затертую книжицу, на обложке которой было написано «Конституция Российской Федерации. Основной Закон». Он быстро перелистал страницы и, найдя нужно место, зачитал:
— Статья сорок третья Основного закона гласит: «Каждый имеет право на образование. Гарантируется общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях». Обращаю ваше особое внимание, Юрий Иванович, на слова об общедоступности. Это означает, что школу имеет право посещать каждый ребенок. И при этом государство должно гарантировать ему сохранность жизни и здоровья. А, если у вас в школе зимой температура не превышает шести градусов, какое тут может быть право на образование?! Если у вас крыша в детском садике течет и заливает водой маленьких детей, о каком сохранении здоровья можно говорить?!
— Позвольте… Но при чем здесь Шумов?.. — попытался возразить прокурор.
— Вы действительно не понимаете? Или только прикидываетесь? — не выдержал Воронцов. — Шумов, возможно, и нарушая какие-то подведомственные акты, выполнял главный закон страны — Конституцию! И судить его за это никто не имеет права! Так как по российским законам приоритет отдается именно этому основному законодательному акту государства! И именно поэтому сегодня в суде я намерен доказать, что действиями главы района Алексея Шумова были предотвращены возможные тяжелые последствия, связанные с нарушением Основного закона Российской Федерации.
Виктор Петрович обратил внимание, что пока он произносил свою пламенную речь, прокурор как-то с опаской посматривал на лежащую перед профессором Конституцию.
Затем хозяин кабинета натужно поджал губы и вдруг неожиданно предложил.
— Господин профессор! А, может быть, по чашечке чайку? Или чего-нибудь посущественнее?.. — он заговорщически подмигнул и показал глазами куда-то в сторону.
— Насчет покрепче, сомневаюсь. А вот от чая не откажусь, — тут же среагировал гость.