Тень Чернобога
Шрифт:
Вернувшись, Данияр зажег газ и в алюминиевую кружку покрошил мягкие церковные свечки. На соседнюю конфорку поставил греться воду из-под крана и водрузил на водяную баню тарелку со льдом.
Антон молча следил за приготовлениями. Вздрогнул, когда Данияр, взяв Катю за руку, уколол ее палец своим кольцом и стряхнул несколько капель в тарелку со льдом.
Когда воск в кружке затрещал, растапливаясь и превращаясь в ярко-оранжевую жижу, а ледяная крошка тоже почти растаяла, Данияр переставил тарелку на середину стола, подозвал
– И чего делать?
Кивнул Ярославе.
– Тебе – сесть ко мне спиной, – он ногой придвинул табурет к порогу, потеснив все еще стоявшего там Антона. Кате вручил тарелку с талой водой, предупредил строго: – Держать над головой Ярославы ровно. Стоять. Молчать. Ни о чем не спрашивать.
Та кивнула.
Взяла тарелку и, держа ее на вытянутых руках над головой Ярушки, замерла. Данияр встал за спиной Ярославы, занес кружку и стал медленно лить горячий воск в воду. Первая же капля, упавшая в ледяную воду, окрасилась черным.
– Именем Жива, нравом крута, истины владычица, правды госпожа. Еси даже до крови пострадала волхва твоя Ярослава, всяких вредов набрала, всяких козней злых насекла, всего ради истины радея.
И, пока он говорил, за каждым произнесенным словом, будто запечатывая его, по капле лился в холодную воду воск, растекаясь на поверхности, собираясь в один темный образ: Темновит и крылатая тень за его спиной – Катя сразу узнала. Если бы Данияр заранее не предупредил, чтобы молчала, – не сдержалась бы, ахнула. Но, покосившись на сосредоточенный профиль поводыря, прикусила язык.
Воск будто жил своей жизнью: образ корежило, он то дрожал и корчился, то скручивался, будто уклоняясь от падающих на него капель. А от черных язв на теле Ярославы поднимался едкий зловонный пар, собирался черным облаком над их головами.
– Как избавила мир от зимы лютой, так избави волхву Ярославу от личины страшной, очисти раны ея от волшбы черной, колдования страшного, смертного, на беду призванного. Защити от сего часу и сей минуты на век ее вечный, на всю ее жизнь. Да будет сила твоя крепка и нерушима!
При этих словах он вдохнул черное облако, сформировавшееся над головой Ярославы, – Катя опять едва успела сдержать возглас. Прикрыл глаза, будто намереваясь проглотить его. Но на самом деле выдохнул тут же на мягкий, еще не застывший воск. Черный туман из его рта застыл на поверхности, будто железные опилки в магнитном поле.
Ярушка качнулась на стуле. Данияр, отбросив железную кружку, успел подхватить ее.
– Помоги, – велел Антону, тот с круглыми от удивления глазами следил за ними все это время. Подскочил к Ярославе, придержал.
Катя убрала тарелку с плававшим на поверхности восковым образом, чтобы ее не перевернули. Поставила на стол. Данияр тем временем удобнее перехватил Ярославу. Кате посоветовал:
– Посох через воск пропусти, от острия до ушка.
И вынес Ярославу из кухни.
Катя
– Катя, что происходит? Это фокусы какие-то, да? – Антон подошел к ней, встал за спиной.
– Фокусы? – Катя хотела повернуться к нему, но передумала: если вернется Данияр, то ему покажется, что они с Антоном обнимались, так близко он к ней подошел. А ей этого не хотелось. Вернее, хотелось… Но не хотелось, чтобы… Тьфу ты…
Не хотелось, чтобы Данияр видел ее рядом с Антоном. И, наверное, самой не хотелось быть рядом с ним.
Она сделала шаг в сторону.
Но поводырь не возвращался. И это еще больше беспокоило Катю: неужели он решил оставить ее с Антоном так надолго наедине?
– Это не фокусы, это волшба.
– Я не верю в волшбу, – он положил руки ей на плечи.
– Твои проблемы. – Катя решительно высвободилась. – Антон, ты зачем пришел?
– Кать… Я не могу уйти. Ты – шанс вспомнить то, о чем я накрепко забыл.
Она прищурилась:
– Не проблема. Могу напомнить. Лучше всего прочего ты умеешь использовать окружающих в своих целях.
Антон от удивления открыл рот.
– Кать…
– Что «Кать»? Оно тебе вообще надо – вспоминать? – Катя отошла еще дальше от него, обогнула стол и встала напротив. – Иногда плохая память помогает продолжать себя уважать.
Антон нахмурился, посмотрел на иглу – на ее острие мелькнула искра. Катя была уверена, что успела заметить взъерошенную шевелюру Берендея.
Догадалась и невольно улыбнулась. Хвала богам, Антон в этот момент смотрел на стол и не видел ее улыбки, а то бы решил, что она кокетничает с ним.
– Я совершил что-то плохое? По отношению к тебе? Поэтому ты меня гонишь? – Он поднял на нее глаза. – Что я сделал?
Катя покачала головой:
– Зачем тебе это, правда? Ну забыл и забыл, значит, не суть важно. Значит, так должно.
– А если я буду продолжать так поступать?
– Уверена, воспоминания это никак не поправят. Да и не поверишь ты мне.
– Я. Хочу. Знать.
Катя устало выдохнула, и, приняв решение, проговорила скороговоркой:
– Ты едва не убил меня вместе со своими дружками тут, в этой самой квартире. А когда я сбежала, погнался за мной. Ты к этому относился легко, позволив мне думать, что ты на моей стороне. Я поверила тебе, подпустив слишком близко. Но стоило им чуть припугнуть тебя, ты привел их ко мне. И мы все – Ярослава, Истр, Олеб и Енисея – едва не погибли из-за этого. А не помнишь ты всю эту историю из-за того, что… ты умер тогда. – Она кивнула на застывшие на воске крупицы черного морока. – Тебя съел черный морок.