Тень ее высочества
Шрифт:
Жизнь степняков подчиняется сезонам. Когда начинает дуть ветер с севера, они ведут оседлый образ жизни. Стоит принести ветру на своих крыльях нежные ароматы из пробудившейся пустыни, и род снимается с места. Главное их богатство — табуны быстроходных, выносливых лошадей. Но не брезговали мужчины и работой проводниками через пустыню, и даже разбоем.
Лазурит, спустившись с холма, ждала брата у камня похожего на заснувшего великана. Ее поспешность вознаградило зрелище драки каменисто-серых ящериц.
Стремительно наскакивая
Когда Тристан, стреножив жеребца, подошел к сестре, ящерицы в полном изнеможении замерли в прежней позе. Услышав шелест осыпавшихся под ногой человека камней, более слабый самец вырвался из схватки. И ящерицы дружно юркнули под камень.
Вынув из заброшенной лисьей норы глиняную миску, парень вылил в нее воду из фляги. Брат умоляюще посмотрел на сестру — и Лазурит сдалась. Девушка прошептала слова заклинания — «глаз», превращенную магией в следящее зеркало шпильку, воткнула в шатер главы она, поэтому и обращаться к нему могла только она.
Вода подернулась рябью — и застыла темной поверхностью, отражающей все, что происходило в жилище старшего брата.
С Джагаром беседовало двое: невысокий крепыш с бритой головой и серьгой в ухе и настоящий гигант, бронзовый от загара, с кривой улыбкой и холодными серыми глазами. Лазурит не понравились они оба, интуитивно она поняла, что посланцы Лисов — не последние люди в своем роде.
— Кроты объединяются с Волками, теперь они — сила. Чем мы хуже, Джагар? — горячо вопрошал невысокий Лис.
— Подумай, Джагар, хорошенько подумай. Собрав лучших воинов из двух родов, мы можем пощипывать караваны в открытую. Не нужно будет, нанимаясь проводниками, исхитряться, чтобы опоить попутчиков сонным зельем. Ты представляешь, какова вероятная добыча? — добавил вкрадчиво гигант.
Старший братец потирал подбородок, словно в задумчивости. Но его младшие брат с сестрой видели по жадно блестевшим глазам, что решение он принял. Лишь жаждет провернуть сделку с большей выгодой для племени.
— Приятны ваши речи, бесстрашные сыны Лиса, но не нравится мне запрошенная цена.
Всплеснув руками, мужчина с серьгой притворно возмутился:
— Да разве честь, оказанную моим родом твоему, ты называешь ценою? Род Лисов готов принять рожденную рабыней девчонку, как свободную жену. Мой брат оказывает милость твоему дому, Кочет!
— Так-то оно так, — хмуро протянул Джагар. — Помните, девчонка отмечена Силой? Ее слушает вода, она умеет призывать дождь, находить источники и отворять скрытые родники. И ты, и Саид, знаете, что Дар стоит многого.
Низкорослый крепыш весь подобрался, как пустынная кошка перед прыжком:
— Твои люди пролили кровь Лисов, Джагар. Ее смоет лишь кровь из-под клинка или кровь,
Низкорослый протянул открытую мозолистую пятерню. Джагар кисло скривился и ударил по ладони со всей дури. Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.
Лазурит прикоснулась к горящим щекам. Они ударили по ладоням, не спросив ее согласия. Старший брат нарушил слово. Ее продали, как племенную кобылу!
— Тише, Лазурит, успокойся, — Тристан обнял ее за плечи и быстро зашептал, точно боясь, что их подслушают: — Мы найдем выход, сестра. Ты назовешь мужем того, кого выберешь себе сама. Мы сбежим и поступим в школу магии, как хотела мать. И в этом нам поможет чужак…
Лазурит испуганно отстранилась. То, что предлагал брат, было предательством рода. Но разве род не предал ее? Собственный брат, пусть всего лишь по отцу, но все-таки родная кровь!
— Ах, вы щенята! Дурной плод!
Старуха в черной хламиде, опираясь на корявую клюку, быстро приближалась к ним. Под свободную руку ее поддерживала кругленькая женщина в богато вышитом платье и шелковом платке.
— Колдунья, — испуганно прошептала Лазурит.
— Зейнар, — обречено добавил Тристан.
Приблизившись, старуха перетянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать даже любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся ее жениху.
Зейнар, улыбаясь, наблюдала, как шаманка учит упрямых сопляков, выродков магички, плененной семнадцать лет назад. Покойный муж, воспылал желанием к строптивой красотке и сделал своей наложницей. Когда рабыня родила двойняшек, он назвал их своими перед всем родом, вручая новорожденным все права законных детей. Поэтому она готова удушить ублюдков магички. Если бы могла…
— А это что? — пораженно воскликнул Зейнар, толкнув ногой миску. — Посмотри, матушка!
Колдунья хищно зыркнула в сторону «глаза» и сипло захихикала. Смех старухи напоминал скрежет мелких камней по стеклу.
— Нехорошие детки, — погрозила скрюченным пальцем колдунья. — Мы с Зейнар хотели вас порадовать, а вы уже все знаете. Как думаешь, Лазурит, что сделает с твоим братиком совет рода, если узнает о новом проступке?
— Но ведь колдовство мое! — возмутилась девушка. — Тристан не виноват!
— Если я скажу, что колдовство — дело рук Тристана, как ты думаешь, кому поверят? Тебе? Или мне?
Девушка нахмурилась, она догадывалась, куда клонит колдунья.
— Чего ты хочешь?
— Ты должна подтвердить, что покидаешь род по доброй воле.
Юный маг горячо схватил сестру за руку:
— Нет, Лазурит, не надо! Ничего они мне не сделают, не бойся!
— Конечно, ничего, — вкрадчиво вклинилась в разговор Зейнар. — Всего лишь до конца жизни придется носить ошейник.