Тень императора
Шрифт:
Я подскочил к господину, не замечая грохота за спиной — это упал задетый мною стул — подхватил его и уложил на кровать. Глаза Императора закрылись, он вновь потерял сознание. Я посмотрел на Бородача, спокойно ломающего ветки и кидающего их в огонь.
— Он выживет? — спросил я, — он будет жить?
— Что за глупый вопрос, писарь, конечно будет. В ином случае, меня бы здесь не было.
— Что вам нужно от Императора? Ты не ответил на вопрос, Шиджилл. Ты что-то хочешь. Что именно?
— Все очень просто. Я слишком долго был один. Мне нужны помощники. Шиджиллы никогда не путешествуют в одиночку. Он всегда ищут себе помощников. Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось покинуть мир Ловкача в спешке, и я не успел собрать достойную компанию. Я находился здесь, в Шотораде, почти месяц, но не смог найти подходящих людей. И когда я увидел вас, то понял, что вы именно те, кто нужен.
Бородач замолчал и отвернулся к огню. Свет играл на его лице, и я увидел тысячи морщинок, избороздившись лоб, щеки, подбородок, уголки темных глаз. Я готов был поклясться, что час назад этих морщинок не было.
— Ты хочешь, что бы мы стали твоими помощниками?
Бородач улыбнулся, повернулся вновь, и теперь его лицо было гладким, без единой морщинки, моложе лет на пятьдесят.
— Совершенно верно.
— Но я не вижу причин.
— А должны быть причины? Считайте, что мне нужны люди для общества. А еще твой господин — Император. В нем течет кровь предков, а они были могущественными людьми. У него в крови серебро.
С этими словами он поднялся и направился к выходу.
— Предлагаю поспать, Геддон, писарь Императора. Мне нужно раздобыть лекарство для твоего господина, чтобы мы могли как можно быстрее отправиться в путь. Ловкач использовал безумцев, чтобы открыть Ворота. Полагаю, они ему больше без надобности, и он постарается избавиться от них как можно быстрее. Большинство безумцев, отправившихся в Степь, замерзнут уже сегодняшней ночью. Значит, совсем скоро Ловкач останется один.
— Теперь можно ходить по городу без опаски?
— Не думаю. Ловкач вряд ли забрал с собой всех безумцев. Они подчинились общему порыву, но многие, скорее всего, остались в Шотограде. В любом случае, я отправлюсь в то место, куда они не проникнут никогда.
Бородач вдруг смешно козырнул четырехпалой рукой, подмигнул и вышел, закрыв за собой дверь. Я же подошел к Императору и убедился, что он спит. На щеках Императора разлился румянец. Он улыбался. Ему снились какие-то приятные сны. Он не знал, что должен был стать лучшим лакомством для Ловкача.
А я смотрел на него, и в голову мою закралась острая и ядовитая мысль. Я думал об одной оговорке, которую допустил Бородач. Случайной ли или специальной — я не знал. Но она почему-то не давала мне покоя.
С мыслью об этом я прилег на кушетку, накрылся цветными тряпками и попытался уснуть.
Оговорка или нет?
Что хочет Ловкач? Создать новое государство, или построить целый мир?
При мысли о мире, созданном сумасшедшим, мне становилось не по себе.
Но я все же уснул. Потому что вымотался. И тело мое, требуя отдыха, отключилось намного раньше, чем я бы того хотел…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЕЧНЫЙ ЛЕС
Пишу в темноте, и рука моя дрожит. Бордовая луна, похожая на яблоко с аккуратно отсеченным краешком, заглядывает в окно хижины, и только ее свет помогает мне разобраться в каракулях, что оставляет ручка. Огонь в камине давно угас. Алис спит, отвернувшись к стене. Император и Бородач ушли в другую комнату, там теплее. Я не вижу Инель. Девочка прячется в тени. Иногда мне кажется, что она гораздо старше, чем выглядит, а всему виной ее глаза…
Все спят, и только я один сижу и записываю на бумагу все, что произошло с нами с того момента, как мы покинули Шотоград.
Сколько времени прошло? Мне не узнать. Никто не ведет счета дням, мы путаемся, глядя на огрызок луны.
Дни? Недели? Месяцы?
«Пиши, писарь», — говорил молодой Император тысячу лет назад, и я продолжаю писать, чего бы мне этого не стоило.
Продолжаю…
Мы вышли из Шотограда через три дня.
Плечо Императора еще болело, но рана почти затянулась, опухоль под повязкой спала, кровь не шла почти двое суток. Да и сам Император настоял на том, чтобы немедленно отправляться в путь.
О, молодость! Сколько энергии и сил дает нам эта чудесная пора взросления! Даже лежа на диване, в бреду, потный и беспомощный, молодой Император был готов идти в Вековой Лес, в мир, о котором он читал в книгах, лишь бы приблизиться к своей цели, к своей заветной мечте…
Я пытался отговорить его, как мог, но я писатель, а не политикан. Я не умею разговаривать так, чтобы за мной пошли люди. Все свои доводы я могу изложить на бумаге, но выразить их словами — нет, не в моих это силах.
Чуть только Император почувствовал себя лучше, мы собрались и отправились в путь.
Бородач (Шиджилл, напоминаю я себе, но никак не могу отвыкнуть) посмеивался в бороду, прикладывал к ране Императора какое-то лекарство, дурно пахнущее и отвратительного цвета, но не возражал. Сказал: «В путь, так в путь».
За день до того, как мы отправились, начался сильный снегопад. Я вышел на порог, встал между домами, задрал голову и смотрел, как кружатся снежинки, падая на землю. Падение их было беспорядочным, хаотичным, но все вместе тысячи снежинок создавали удивительно красивый танец, и не нужно было музыки, чтобы насладиться этим танцем, и не нужно было каких-то слов. Я стоял и смотрел, а снежинки падали мне на глаза, на губы, таяли, оставляя после себя капельки влаги, и вселяя какое-то странное и интересное чувство.
В этот момент я перестал бояться будущего. Мне стало все равно. Словно, танцуя, снежинки загипнотизировали меня и внушили радость, счастье от прожитого дня… Я улыбался, глядел на снежинки, и впервые за долгие месяцы подумал о том, что все, возможно, окончится хорошо. Мы найдем Ловкача, Бородач поймает его, а молодой мой Император вернется в свою Империю и начнет строить новое государство. Само собой, оно будет еще лучше прежнего. По-другому и быть не может…
Снег шел всю ночь и утро, но к полудню прекратился.