Тень императора
Шрифт:
Пресловутая "старуха с косой" больше не маячила поблизости. Тень императора победила собственную смерть.
Она знала, что взятие Очакова станет кое-кому в Европе поперёк горла. Но две недели спустя не в Версале, а в Потсдаме прозвучали слова, которым суждено было аукнуться годы спустя.
– Они становятся опасными, - именно так кронпринц Карл-Фридрих отреагировал на новость с юга.
– Вам не кажется, папенька, что на Россию следует надеть крепкий ошейник?
– Сопляк!
– рявкнул в ответ папенька - король Фридрих-Вильгельм - и его рябое лицо раскраснелось от гнева.
– Россия и ранее нам была не по зубам, а теперь и подавно. Силой
– Принцесса мила, - поморщился наследник прусского престола, словно лимон прожевал.
– Однако нрав имеет вспыльчивый и своевольный. К тому же она умна, а для женщины сие суть недостаток. Это ошейник, но ошейник для Пруссии.
– Молчать!
– взревел почтенный родитель, и его рука потянулась к палке.
– Молчу, папенька, молчу...
1.
Первое правило, которое усваивает юный альв из числа Высших - никому нельзя доверять. Многим это помогало даже не бороться за власть, а попросту выживать в окружении себе подобных. Видимо, только потому Раннэиль так быстро освоилась среди профессиональных политиков этого мира.
Падающего - подтолкни. Слабого - растерзай. Доверившегося - предай. И тогда, быть может, сумеешь прожить достаточно долго, чтобы увидеть результаты собственных трудов.
Насколько помнила вдовствующая императрица, её супруг при одном упоминании о подобных правилах поведения в политике делал такое лицо, словно съел что-то очень кислое. Но придерживаться оных - придерживался. С кем поведёшься... Раннэиль не утруждала себя даже демонстрацией своих истинных эмоций. Неизменно вежливая и печальная, она одинаково учтиво разговаривала со всеми. О её намерениях следовало догадываться, причём постфактум, по делам, то бишь. Но иногда не вредно было сразу дать понять, что требуется от того или иного чиновника ...или иностранного посла, как нынче. Её величество регент при всём возможном параде - голубой муар андреевской ленты поверх чёрного платья - в сопровождении свиты из статс-дам направлялась в большой зал, чтобы дать аудиенцию дипломатам. Вернее, одному дипломату - послу Священной Римской империи германской нации фон Вратиславу. Но при этой аудиенции будет присутствовать канцлер Остерман, и послание, что сейчас озвучит императрица-регент, адресовано им обоим.
Холодно-отстранённое лицо, присущее скорее мраморной статуе, чем живому существу. Лёгкий, неслышный, плывущий шаг. Даже платье не шелестит.
Канцлер, посол и переводчик - протокол предписывает на официальных приёмах говорить по-русски - почтительнейше склонились перед альвийкой. Та, по-прежнему не произведя ни звука, заняла обитое бархатом кресло, стоявшее рядом с другим, императорским, ныне пустовавшим: его императорское величество изволил штудировать евклидову геометрию. Дамы выстроились наподобие почётного караула за креслом императрицы, оттеняя своими цветными платьями мрачную черноту её наряда.
В зале воцарилась тишина, не обещавшая ничего хорошего.
– Сделалось нам ведомо, - заговорила Раннэиль, выдержав полминуты молчания, - что послы брата нашего, императора Карла, надумали при переговорах с посланцами султанскими расплатиться за военные неудачи Империи землями, завоёванными нашей рукой... Осмелюсь спросить, не будет ли возражать брат наш Карл, ежели посол российский при заключении мира станет обещать османам Венгрию?
У Остермана едва ли не в буквальном смысле глаза на лоб полезли: императрица изменяла не только вековым традициям дипломатии, но и собственной манере идти к цели окольными путями. Он сделал, было, ей незаметный знак - опомнись, мол, твоё величество - но альвийка оставила его сигналы без внимания.
– Ваше императорское величество, - Вратислав хорошо говорил по-русски, и, склонившись снова, пустился в объяснения без посредничества переводчика.
– Договор, заключённый меж нашими державами, подразумевает совместные действия против врага. Мы и действовали совместно, учитывая корпус генерал-аншефа де Ласси, доблестно сражавшегося как против французов, так и против осман. Не его вина, что мы потерпели поражение под Белградом. Однако османы, предлагая переговоры для заключения мира, выдвинули определённые условия, и мой император...
– ...решил расплатиться тем, что ему не принадлежит, - Раннэиль, сохраняя неизменный ровный тон, перебила его - в переводе с языка дипломатии на обычный сие означало, что она в ярости, и отношения между странами на грани разрыва.
– Будьте любезны довести до сведения брата нашего Карла, что Таврида и Очаков вместе с прилегающими к ним землями с некоторых пор входят в состав Российской империи, и распоряжаться ими может либо его императорское величество, мой сын, либо я, как регент до совершеннолетия императора. Все попытки иных персон, пусть и коронованных, делать сие без нашего ведома и согласия, будут пресечены.
Андрей Иванович плотно зажмурился, то бледнея, то краснея. Альвийка сейчас уничтожала всё, чего он добился в русско-австрийских отношениях, а заодно и его карьеру. Обычно канцлер был скрытен, но сейчас на его лице отражалась такая буря эмоций, что регентша едва удержалась от довольной усмешки... Союз с Австрией был полезен только в двух аспектах: войны с турками и противостоянии Англии на континенте. Но уже который год Россия не уставала отбиваться от попыток австрийцев заставить её отказаться от собственных интересов в угоду интересам Вены. А последний кунштюк императора Карла вообще не лез ни в какие ворота. Мало того, что о факте переговоров австрийцев с турками в Петербурге узнали от короля Пруссии, так император ещё стал предлагать османам вместо Белграда Тавриду и Очаков. Мол, мы в союзе, и завоевания как бы общие. С султана Махмуда взятки гладки, он, судя по всему, кроме корана, ничего никогда не читал. Но неужели в Шёнбрунне рассчитывали, что императрица-регент отдаст завоёванное за одну только возможность дружить с Австрией?
Раннэиль решила, что небольшая взбучка, устроенная Карлу Габсбургу через его посла, не повредит. И пусть Остерман думает, что угодно. Захочет остаться при власти - ужом извернётся, но убедит Вратислава повлиять на императора, дабы не терял чувство меры. Россия Австрии нужна не меньше, чем Австрия России, и забываться не следует ни одной стороне.
– Я не замедлю донести слова вашего императорского величества до сведения моего государя, императора Карла, - с поклоном ответил Вратислав. Тон его был сожалеющий: старик прекрасно понимал неловкость ситуации, но был обязан до конца отстаивать позицию своего правительства.
– Я вас более не задерживаю.
Даже то, что императрица не подала напоследок руку для целования, имело огромное дипломатическое значение: Россия собой помыкать не позволит. Мол, хотите с нами союзничать - будьте добры вести себя как подобает союзникам, а не господам. И это тоже вскорости будет донесено до императора и его министров. Ну, а теперь, когда посол Империи покинул зал, следует выдержать сражение с верным имперским вассалом.
– Андрей Иванович, - она решила не ждать, пока нарыв перезреет, и провести, если так можно выразиться, хирургическое вмешательство.
– Извольте следовать за мной.