Тень, ключ и мятное печенье

Гнилая Гавань в полной мере оправдывала своё название: вонь мусора и дохлой рыбы, скопившихся между покосившимися заброшенными причалами, давала о себе знать ещё за пару кварталов от порта. В самой же гавани запахи, казалось, въелись даже в камни. Молодой секретарь, сопровождавший господина Ла-Киша, поморщился и прикрыл было нос платком, но под недоумённым взглядом шефа немедленно убрал платок в карман.

Всему виной был, конечно же, туман. Он на закате пришёл с моря, пополз вверх

по реке и заполнил прибрежные кварталы города мутным серо-жёлтым маревом. Звуки и запахи в этой пелене разносились далеко, а вот увидеть что-нибудь дальше пяти-шести метров было затруднительно. Поэтому господин Ла-Киш, сюретер Тайной канцелярии, стоял сейчас прямо над тем, что на первый взгляд можно было бы принять за кучу старых спутанных сетей. Если бы не одно «но»: из кучи за край причала безвольно свешивалась тонкая бледная рука. Женская, насколько можно было судить в неверном свете фонарей.

Фонари держали в руках два констебля, одетые в форменные непромокаемые плащи и высокие, суживающиеся кверху, кожаные шляпы с козырьками. С козырьков время от времени срывались собравшиеся на них капельки туманной мороси, но констебли с невозмутимым видом продолжали стоять по обе стороны от сетей с трупом и глядели строго перед собой.

– Кто первым обнаружил тело? – хмуро поинтересовался Ла-Киш, опираясь обеими руками на трость.

Левый страж щёлкнул каблуками.

– Жетон семь-два-три-один, – отчеканил он. Секретарь быстро делал карандашом пометки в блокноте.

– Кого-нибудь заметили поблизости?

– Никак нет, господин сюретер.

– Что-то слышали?

– Никак нет, господин сюретер.

– Тогда какого лешего вам тут вообще понадобилось?

Констебль замялся. Его напарник едва слышно хмыкнул. Сюретер повернулся к нему и вопросительно изогнул бровь.

– Жетон три-восемь-два-шесть, – представился тот. – Смею доложить, господин сюретер, он спустился сюда по нужде.

Секретарь остановился, не зная, записывать ли такие сведения. Ла-Киш чуть заметно кивнул головой, и карандаш снова побежал по бумаге.

– Вам что, уборных мало?

– Смею доложить, господин сюретер, ближайшая уборная – два квартала, у часовни Мерло.

– А подворотни все были заперты? – иронически поинтересовался сюретер.

– Смею доложить, господин сюретер, – решился первый констебль, – в переулках подловить человека за таким делом легче лёгкого. А у причала незаметно не подкрасться.

Ла-Киш задумчиво постукивал пальцами по набалдашнику трости. Страж был прав, в Гнилой Гавани потерявший бдительность констебль рисковал стать мёртвым констеблем.

– Откуда вы пришли? – спросил сюретер. Жетон семь-два-три-один указал на узкий проулок, втиснувшийся между двумя заброшенными пакгаузами, и выводивший как раз к тому причалу, на котором они все сейчас стояли.

В этот момент в проулке что-то зашевелилось, и сквозь клочья тумана к группе мужчин поплыл тёплый огонёк карманного карбидного фонарика. Когда он приблизился, стало видно, кто несёт этот новый источник света. Человек был высоким, худощавым, в цилиндре и пальто, которое он, несмотря на промозглую сырость, не посчитал нужным застёгивать. Пришелец остановился перед сюретером и свободной рукой приподнял цилиндр:

– Господин Ла-Киш.

– Господин Шандор, – отозвался сюретер, однако так и остался стоять, опершись обеими руками на трость.

– Простите за беспокойство, можно сказать вам два слова наедине?

Ла-Киш, склонив голову на бок, секунду-две рассматривал собеседника, потом кивнул и отошёл с ним в сторону. Метрах в двадцати от констеблей и секретаря, исчезнувших за пеленой тумана, Шандор остановился и вполголоса спросил:

– Гарольд, вы позволите мне осмотреть тело до того, как его увезут?

– Дорогой Лайош, – вздохнул сюретер. – Для начала мне хотелось бы узнать, какого лешего вас занесло в здешние края сегодня вечером. Только не говорите, что имеете привычку гулять тут именно в это время.

– Не скажу, – на губах Шандора мелькнула и тут же пропала тень улыбки. – Зато я скажу вам, чьё это тело.

– Если я позволю его осмотреть?

– Даже если не позволите. В сущности, вы это и без меня узнаете, но так ведь будет быстрее.

– Хорошо. И кто же она?

– Мадемуазель Эвелина Санду.

– Этого ещё не хватало, – поморщился Ла-Киш. – Дочь советника Санду?

– Младшая, – кивнул Лайош.

Оба помолчали. Трость сюретера задумчиво чертила по камням мостовой путаные узоры.

– Скверно, – наконец выдал он. – Ну-с, а вы какими судьбами здесь?

– Вы всё равно не поверите, что совершенно случайно.

– Не поверю.

– Хотя это правда, – Шандор потёр указательным пальцем переносицу, которую пересекала сеточка из нескольких старых шрамов. – Её батюшка нанял меня, чтобы я проследил за новым ухажёром мадемуазель. Чем-то он советнику не понравился.

– И как, успешно?

– Вряд ли «успешно» применимо к нынешней ситуации. Но – да, я выяснил, кто он.

– И кто?

– Вы ещё не дали разрешения осмотреть тело.

Сюретер исподлобья быстро взглянул на собеседника. Сыщик стоял к нему вполоборота, глядя туда, где за туманом были скрыты пристань и труп.

– Допустим. Кто этот ухажёр?

– Клерк из Сити. Абрахам Тропс.

– Действительно, странный выбор. Что вы о нём выяснили?

Шандор пожал плечами.

– Имя, место работы, место жительства. Они встретились сегодня за ланчем, и с тех пор я следовал за ними обоими, а затем за господином Тропсом.

– Где он живёт?

– Пансионат мадам Чи, на Дубовом Холме. Труповозка вот-вот приедет. Вы хотите, чтобы осмотр превратился в шоу? Или просто намерены отказать мне в последний момент?

Сюретер опять задумчиво побарабанил пальцами по набалдашнику трости. Потом пальцы цепко сомкнулись на металлическом шаре, и Ла-Киш кивнул:

– Ладно. Но вы так и не сказали, каким образом оказались здесь именно сейчас, вечером.

– Мне позвонил советник Санду и сообщил, что мадемуазель Эвелина не вернулась домой.