Тень «Курска» или Правды не узнает никто
Шрифт:
Ну как тут не поверить в мистику?..
Или вот ещё такая деталь. Единственным, кто остался живым из всего состава минно-торпедной части подлодки К-8, оказался старшина торпедистов — мичман Станислав… Неживой. Причем, что особенно удивительно, до своего похода на К-8 мичман Неживой служил на не менее печально известной среди моряков-подводников АПЛ К-19, получившей за свои бесконечные аварии кличку «Хиросима», — и он и там остался живым, хотя и попал на ней в одну из её страшных аварий!
Вот и не верь, что связь людских судеб пишется за нас Кем-то свыше…
Ну и ещё кое-что по поводу ЧП с этими подлодками. Нетрудно заметить, что на всех на них — и на К-8, и на «Скорпионе», и на «Сибилле» с «Эридисом», и на «Комсомольце» (а кроме того ещё — на К-116,
— …Ты, часом, не готовил себя в подводники? — не удержался как-то от вопроса Лячин, выслушав от меня очередную порцию «субмаринной» информации, и мне послышалась в его голосе доля определенной зависти. — Я вон всю свою жизнь занимаюсь этим делом, а не знаю и половины того, что ты рассказываешь!
— Нет, я вообще не люблю воинскую службу, меня тяготят все эти ограничения — подъем, отбой, жизнь по уставу… Хотя, как я сейчас вспоминаю, был у меня в детстве один случай, который чуть было не сделал из меня «подводника». Я уже и не помню точно, сколько мне тогда было — лет, наверное, шесть или семь… Наверное, все-таки ещё до школы. Помню только, что у нас во дворе тогда все вдруг принялись упражняться в остроумии, выдумывая названия всяких несуществующих кинофильмов — ну, типа там «Путешествие слона в жопе таракана» и им подобные. Дескать, а что это ты, Иван Петрович, дома сидишь, когда весь народ в кинотатр на новый фильм побежал? А что там, спросит сдуру собеседник, за фильм такой? «Яйца на проводах», захохочет остряк. Спеши посмотреть, а то оборвутся!
— Да, да, я помню, — усмехнулся командир, — было такое поветрие…
— Ну и вот, наряду с целой кучей других, вошло в оборот и название с подводной лодкой. Только и слышишь вокруг — привет, мол, куда это ты собрался? Да в кино. Какое? «Подводная лодка в степях Украины»! И — все вокруг хохочут.
— Точно, ходила такая хохма…
— Да. Но мы-то тогда ещё малышней были, и нам эта подводная лодка каким-то боком въехала в сознание… Вот. А рядом с нашим двором располагалось некое многолетнее строительство, тогда эти долгострои чуть ли не на каждом шагу встречались — до сих пор помню этот потемневший от времени, исписанный ругательствами забор, за которым несколько лет подряд рабочие сооружали какое-то здание, потом в нем, если не ошибаюсь, открыли булочную…
И, припоминая события двадцатилетней давности, я начал рассказывать историю своего первого хождения в «подводники».
…В один из погожих весенних деньков, когда земля уже вовсю покрылась яркой травой и мы сменили надоевшие ботинки на легкие сандалии, рабочие СМУ наконец-то завершили свою непомерно долгую работу, разобрали и увезли на место какого-то нового долгостроя забор, и нашим глазам открылась полувросшая в землю длинная черная цистерна с очень похожей на люк подводной лодки крышкой. Ну и, естественно, мы тут же в неё полезли.
Два моих приятеля Витька и Сашка были на год-другой постарше меня, поэтому, быстро взобравшись на верх цистерны, они довольно легко откинули закрывавший её вход «люк» и спустились по какой-то там лесенке внутрь, а я, почти уже вскарабкавшись следом за ними, вдруг сорвался с приваренных к круглой поверхности цистерны перекладинок и, царапаясь о её шершавый бок, грохнулся вниз, не знаю, как, при этом не убившись, но достаточно сильно подвернув себе ступню правой ноги. Ревя во всю глотку и зовя маму, я пополз в сторону своего подъезда, забыв и о «подводной лодке», и о нырнувших в её утробу пацанах. И только уже поздно вечером, когда я сидел дома весь в зеленке, с туго забинтованной ступней и ел перед сном свою любимую гречневую кашу, залитую холодным молоком, кто-то позвонил к нам в дверь нетерпеливым длинным звонком и, посмотрев в глазок, кто там, мама впустила в квартиру родителей Витьки и Сашки. Оказывается, что они до сих пор ещё не вернулись домой и даже не прибегали сегодня обедать, хотя никогда ещё раньше о еде не забывали! А поскольку мы играли обычно вместе, то ко мне и пришли спросить, не знаю ли я, куда они могли подеваться.
Оторвавшись от тарелки с кашей, я сказал, что после обнаружения подводной лодки я их больше и не видел, так как безвылазно сижу дома. «Он чуть себе ногу не сломал, — пояснила мама, — пришлось даже скорую вызывать. На какую-то бочку на стройке полез, да свалился с нее». «Это никакая не бочка, а подводная лодка, — пояснил я. — Из степей Украины. Витька с Сашкой в неё залезли, а я тоже хотел, но упал». «Какая бочка, где она? — встрепенулся отец Витьки. — Это не та ли цистерна, что стоит возле стройки? И ты говоришь, что они в неё залезли?» «Да-а, — с опаской протянул я, чувствуя, что сейчас мне может за что-то крупно влететь, хотя я ещё и не понимал, за что. — Но они туда сами полезли, я их не заставлял…» «Господи! Так, может, они в ней до сих пор и сидят, не зная, как выбраться? — заторопилась мать Сашки. — Пойдемте скорее туда и поглядим. У кого-нибудь есть с собой фонарик?» «Сейчас, сейчас я возьму», — неожиданно засуетилась моя мама и, накинув на плечи кофту, взяла с собой наш электрический фонарик и вышла вместе со всеми за дверь.
Отсутствовала она минут сорок, за это время успел вернуться со второй смены работавший тогда в метрострое отец и, наложив сам себе на тарелку макароны, принялся ужинать. Мне уже пора было ложиться спать, но, пользуясь маминым отсутствием как уважительной причиной, я, хотя и переоделся в свою ночную пижамку, но все еще, как говорится, тянул резину и не ложился.
И вот щелкнул в замке ключ, и я услышал, что мама вернулась. Мне было слышно, как она прошла на кухню и о чем-то долго рассказывала там отцу, потом растворилась дверь в мою комнату и они оба появились на пороге. «Я уже ложусь», — упреждая возможные упреки, доложил я на всякий случай и залез под одеяло. Отец остался стоять возле двери, а мама подошла и села рядом со мной на край кровати. «Вот и хорошо, — прошептала она. — Вот и спокойной тебе ночи.» И, крепко сжав в своей руке мою ладошку, вдруг уткнулась в мое одеяло и, мелко-мелко трясясь, заплакала…
Потом, несколько дней спустя, уже успокоившись, она рассказала мне, что в тот вечер ей пришлось помогать Витькиным и Сашкиным родителям доставать из цистерны их мертвых мальчишек, которые мгновенно задохнулись в ней от паров находившегося там ранее то ли бензина, то ли керосина, и, глядя на их остывшие фиолетовые лица, она с ужасом думала, что если бы я не упал тогда с цистерны и не вывернул себе ногу, то сейчас бы вместе с двумя их трупиками ей пришлось вынимать из чрева этой «подводной лодки» и меня.
— …Так что у меня на этот вид транспорта весьма давняя, можно даже сказать, уже укоренившаяся отрицательная реакция, и если бы происшествие с «Курском» не всколыхнуло общественный интерес к этой теме и мне не поручили в газете собирать соответствующую информацию, то сам я, скорее всего, изучением подводных катастроф и историей подводного флота заниматься никогда бы не взялся. С чего бы?..
— Ну а теперь — не жалеешь, что начал?
— Да что вы! Мне открылось столько интересного, причем материал такой, что не статьи надо писать, а романы… Вот, скажем, о Петре Грищенко вы что-нибудь слышали?