Тень луны
Шрифт:
– ...у меня тут телевизора нет, но я и так знаю, что в мире творится говорил, а точнее - бубнил Каллистратыч.
– Нам лапшу на уши вешать нечего, сами умеем... Народ российский до того запутали, что единицы остались, кто все их паскудство видит, у большинства - ни ума, ни памяти. Нет, не козлы они и бараны, которых на убой ведут, а растения. Козлы да бараны на Западе, их там кормят, стригут, они и блеют под дудку пастухов. Д-демократия!.. А у нас - хоть работай, хоть на кровати лежи, хоть голодовку объявляй испугаешь их!
– все равно ни хрена не получишь. Наплевать. Значит, растения, кактусы. Им и воды не надо. Жалко, ей-Богу! Что ж делать? Воровать? Так ведь многие и на это не способны. А "способные" и так уже все разворовали, а все не успокаиваются: и ртом, и задницей... Страх давно потеряли, а о душе и не думают! А ты ведь нагим пришел, нагим и уйдешь, а то, что собрал в жизни - пусти на доброе дело, успей, пока час не пробил. Помнить будут, простится. Разбойников добрых на Руси душой принимали, особенно раскаявшихся. Из них-то лучшие монахи и выходили, потому что до самого дна бездны опускались, все зло видели и сумели подняться, очиститься. Господь всех прощает, в ком не оскудело покаяние. С Христом ведь кого распяли, знаешь? Двух разбойников. И кто первым в Царствие Божие вошел? Не апостол Петр и не праведники. А тот из разбойников, распятых, который сказал Христу: верую! Так вот, Дело давнее, а думать есть над чем. Вот ты и думай, Игорек, не хмурься.
– Тебе бы, Каллистратыч, в проповедники записаться, - усмехнулся Кононов.
– Может быть, тебя в Думу двинуть?
– Нет, в Думу нельзя. В Президенты!
– подсек старик. Игорь слушал его сквозь некую дрему, иногда думая совершенно о другом, улавливая и уличный шум за стенами каморки, и звук капающей из самодельного крана воды, но последняя эскапада Каллистратыча о Христе и разбойниках не прошла мимо. Странно, но и его мысли в последнее время шли в том же направлении, были созвучны бородатому философу-полубомжу. Гена Большаков, наверное, уже давно заждался в машине, но уходить отсюда не хотелось. Сейчас старик вновь монотонно забубнил о чем-то ином, прихлебывая из бутылки пиво, - о клятой действительности, что, в общем-то, было неинтересно, об этом говорилось повсюду, во всех салонах и подворотнях, и каждый видел свое решение, свой выход, и Кононов давно устал от этих "промыслительных бесед". Ему все больше и больше начинало казаться, что выхода вообще нет. Это тупик, в который мы все вошли, блуждая по лабиринту, идя за слепыми вождями. И теперь начинается самое страшное: всеобщая паника и давка. Но вот до него вновь донесся голос Каллистратыча. Того опять потянуло на тему "разбойников". Может быть потому, что самые главные преступники сидят там, в Кремле, и от этой темы, вошедшей в кровь каждого "россиянина" никуда не деться? Ни на какой кухне и ни на базаре. Только сейчас старик "ушел" далеко в прошлое, отправился в казацкую вольницу, к Стеньке Разину, к поволжским ватагам и Кудеяру, а после чуть затормозился в Гуляй-Поле Откуда знал столько, словно сам там был с ними, да вино по усам стекало? Тюремные университеты Каллистратыча оказались не хуже Лесотехнического, который в свое время закончил Игорь Кононов.
– Ведь все они были "авторитетами", "в законе", как сейчас говорим, рассуждал старик.
– Все эти мастера эксов и налетов - и Махно, и Пархоменко, и Котовский, и Камо, и даже сам Сталин, только тот еще кой-чем обладал, помимо ума и воли - потом скажу. Каждый со своей братвой, которая почище нынешних будет. И отморозков, как нынче, гораздо меньше было, зря не палили. Хотя "стрелки" друг другу тоже назначали. Как сейчас. Два батьки Махно и Пархоменко - встретились раз на хуторе, чего-то они там поделить не могла. Первым делом проверили себя на предмет гранат и наганов. Вроде, нет. Охранники в сторонку отошли. Батьки заспорили. Пархом, красный командир, первым сигнал подал: у его бойцов в руках враз оружие появилось. А Махно только глазами блеснул: "Фокусник ты, Сашко, - говорит.
– А теперь сюда смотри!" И из ближайшего стога сена станковый пулемет выдвигается. Посмеялись и разошлись вничью. Если б теперь так! А криминал любая революция к себе в первую очередь вербует. На кого же еще опираться? Она же потом и уничтожает их первым делом. Вот Мишка Япончик - крупнейший воровской синдикат организовал, по всей России, со своими наводчиками, барышниками, наемными убийцами - киллерами, аферистами, даже банкиры свои были. Дело свое знал добре, городовые кланялись, суды, и полиция в долю входили. Тоже как нынче, это я тебе для сравнения толкую. Даже бандюга Котовского от виселицы спас. А когда большевички пришли - понял, верх над ними одержать не удастся, надо менять игру. И влился со всей своей многотысячной структурой в Красную Армию, как раз к тому же Котовскому попал, бессарабскому разбойничку. Тот-то его и предал: видно, знал много. Всюду борьба идет, закладывают и свои и чужие. Выбился наверх, а хвост-то за тобой тянется, так что начинай отстрел своих "бывших". Потому и нынешних авторитетов грохают. Потому что знают они слишком много о тех, кого во власть двинули. В Думу, в Кремль, в банки. Руками фээсбэшников или конкурентов, стравить-то друг друга ничего не стоит, все как волки, на каждый шорох озираются, Настоящая война идет: все против всех. Смешно, а после Япончика криминал Одессы возглавил некий Ястржембский, медвежатник. Не предок ли того, который нынче у Ельцина домашние тапочки вынюхивал? Во как все повторяется! Даже фамилии и клички. И во Временном Правительстве был Станкевич, и у этих Тогда был генерал Рузской, предатель, отречение принимавший, и в наше досточтимое время, только буковку одну сменил. По кругу идет история. А уж попов Гапонов да Азефов не счесть, их теперь в каждой партии по пять десятков. Но Котовский, Япончика "сдав", не долго на солнышке лысину грел. Его другой чекист-уголовник - Зайдер прихлопнул, видно, слишком неуправляемым стал. И сейчас, кто слишком самостоятельную игру затевает - жди пули. А Зайдера еще один кавалер трех орденов Красного Знамени, одесский бандит Вальдман укокошил. Зачем им свидетели, чушь? Так и продолжается по сию пору. И конца не видно. Спишь, что ли?
Игорю хотелось спросить старика: откуда он все это выкопал? Но потом подумал, что вся история представляет из себя большую мусорную кучу, в которой одни что-то шарят и вытаскивают на свое усмотрение, другие находят контраргументы, а третьи просто проходят мимо, брезгливо зажимая нос. Но это твоя История, другой нет. Может быть, в третьем тысячелетии мы будем жить вообще без всякого прошлого. Поскольку на месте этой кучи дерьма соорудят новую - с мишурным блеском и позолотой, но пахнуть она будет все равно по-прежнему. Кононов сидел с закрытыми глазами, погружаясь не в чужое, а в свое прошлое. И уже не слышал монотонный голос Каллистратыча.
2
Пять лет назад, почти с такой же солнечный июльский день они выехали из Москвы целой кавалькадой. Путь лежал на юг, в Сочи. Маршрут известный, машины перегоняли не в первый раз. Предстояла не то чтобы легкая прогулка, но попутный отдых: море, виноградное вино и девочки гарантировались. Игорь не собирался бежать, у него оставалась кое-какая мелочевка в столице, да ребята бы и сами прекрасно справились, но в последний момент неожиданно согласился. Уговорили. Он и сам чувствовал, что надо расслабиться, отвлечься. Столько времени в постоянном напряжении! Почти семь лет на нервах. Все, хватит. Море, море, море...
Впереди шли два "мерса", за ними "тойота", "БМВ" и пара джипов "чароки", которые пользовались особой популярностью в Грузии. Заказы на все машины были уже приняты, клиентов искать не потребуется, да и сочинские авторитеты обещали подстраховать, если что. Все автомобили, понятное дело, числились в розыске, но номера давно перебиты, документы на все иномарки в полном порядке - выправили с помощью Флинта в автоинспекции. Здесь, в Москве, все равно не продашь, а Кавказ - это уже совсем другие республики. Там свои законы, вернее, полное отсутствие оных. Опасаться по дороге надо было не гаишников, а каких-нибудь отморозков. С этими даже разговаривать бесполезно, полные дауны. Поэтому в две пробитые "запаски" сунули кое-какое оружие. Раз в неделю все ребята обязательно ездили в тир или куда-нибудь за город - пристреливали оружие. Рядом с Игорем на переднем сиденье развалился Клим и болтал без умолку. Он как бы по праву занимал второе место в их сообществе, но никто еще не знал, что он начинает "подсаживаться на иглу". Да, травкой баловался, замечали, но Клим успокаивал: это же не какая-нибудь "чернушка" или "винт", я хорошую "дурь" потребляю и понемногу, когда захочу - брошу! Игоря не устраивали его "аргументы", уж лучше бы снимал свои стрессы водкой, хотя тоже не дело, а все эти разговоры про "силу воли" самообман. Уж если попал в наркотическую зависимость - все, труба! Потом, за "дозу", ты будешь на все согласен: последнее у товарищей украдешь, предашь, мать родную зарежешь. Единственная забота - где достать денег на новую порцию "лекарства". Мозг усыхает, постепенно в полную скотину превращаешься. А наши "правозащитники" еще думают эту дрянь легализовать, как в цивилизованных странах. Понятно, ведь это - деньги, и очень крупные, возле них столько народа кормится, и бизнесмены, и политики, и милиция Да что говорить: целые государства за счет "дури" живут! Сколько раз он рассуждал на эту тему с Климом, предупреждал по серьезному - все без толку. Изящный, невысокого роста Клим, сын высокопоставленных родителей, на досуге баловавшийся стихами и музыкой, почти плейбой, считал это прерогативой светского образа жизни, богемы. Вот пусть другие, быдло, водку жрет, а мы травку. Конечно, он был неординарным человеком, природа отпустила ему много талантов, другим до него далеко, но если ты хозяин своей судьбы - что же ты ее гробишь? Но предупреждения Игоря не действовали. А дальнейшая дорога наркомана известна: сначала легкая "пятка", а потом пойдут и кокаин, и гашиш, и героин, и "колеса", и синтетика, и все вместе, - забудешь, как малую нужду справлять правильно... Вот тебе и богема.
В других машинах ехали - Миша-Мишель, артист больших и малых императорских театров, мастер переодеваний и перевоплощений, белобрысый, как сноп сена; приятель детства Серега, Серж, бывший борец, накаченный словно мамонт, если бы его можно было бы сравнить с кем-нибудь из героев "Илиады" - то только с Аяксом Теламонидом, способен раскидать целую толпу; Валя Каратов, интеллигентный электронщик, вечно в технических новшествах; неприметный Леша, скользящий будто тень-призрак, бывший лейтенант КГБ, переведенный в резерв; Валера, молодой парень, двадцати лет от роду, влившийся в бригаду не так давно; еще один профессиональный спортсмен Петро, с перебитым носом, добоксировавшийся до серебряной медали на чемпионате СССР, а потом тренировавший детишек; Проктор, прозванный так неизвестно почему, может быть, за смуглый цвет лица - он был великолепным наперсточников и "кидалой"; Денис, долговязый медик, бросивший свою "Скорую помощь" ради новых друзей и новой жизни. Всего десять человек. Потом, в Ростове, к ним присоединился Игорь-маленький, который был отправлен вперед, проверять связи и готовить почву. Но в том, что произошло в дальнейшем его вины не было.
...При подъезде "к Сочам" набрали номер местного авторитета - Николы, благо сотовый здесь срабатывал. "Здорово, братан, мы уже рядом. Давай, встречай в районе аэропорта!" Вышли из машин размять косточки, Серж с Петрухой стали друг другу приемчики показывать, Каратов на травке валялся, в общем, ждали. Переезд все-таки был довольно утомительный, почти сутки в пути. Затем отправились вслед за Николиным "БМВ" в гости, бросили машины на его охраняемую стоянку и разместились в гостинице. Сначала остановились в "Жемчужной", где сняли пару люксов на имя одного из депутатов, чьим официальным помощником был Каратов, и легли на пару часов соснуть. Кроме Проктора, у которого здесь жила родня; он уехал к ним, прихватив с собой Игоря-маленького. Поспавши, спустились в бар - чего-нибудь пожевать и выпить. Что поразило - так это обилие "зверей", все какие-то настороженные, косятся. Вышли в холл за газетами - то же самое. Видно, загребают под себя Сочи на корню. Поднялись к себе, посмотрели местный "телик", полюбовались с балкона десятого этажа Черным морем, зелеными волнами в начинающем багроветь закате и, не сговариваясь, решили поменять обстановку. Перезвонили Николе. "Что-то тут не очень нравится - кругом "черные". Может быть, чего-нибудь другое поищем? Подумай, а мы пока в бассейне поплещемся. Перезвони на мобильный". Валера по межгороду с Москвой соединился, у него там сестренка оставалась, лет двенадцати, сорвиголова, жила с бабусей, глаз да глаз нужен. Игорь чувствовал, что их приезд кого-то насторожил, но не мог понять - в чем дело? Заметил это и Леша, ну, он-то в КГБ работал, ему положено шестым чувством чуять. А Клим расслабился, очевидно, уже успел покурить втихаря. Пока плавали и обсыхали, подкатил Никола на микроавтобусе "додж". "Собирайте шмотки, едем. Покатаемся покуда по городу, а там, в один пансионат двинем. Номера готовят, думаю, понравится. Тихо, красиво." По дороге соскочил Петро, рванул к знакомой девахе, он сюда часто в свою спортивную бытность на сборы мотал, обзавелся женами. Игорь его отпустил, не говоря ни слова.
А пансионат "Зеленая роща", расположенный за чертой города на склоне горы, оказался бывшей дачей Сталина и его соратников из "близкого круга". "Вот так, - подумалось Игорю.
– Кто бы мог представить, что придется ночевать в спальне Иосифа Виссарионовича." Небось, кошмары замучают. В тот 1993 год Кононов еще стоял одной ногой в "демократической луже", но уже начал кое в чем разбираться и отряживаться. А за два года перед этим вместе со своей братвой ехал к Белому Дому на защиту, на полном серьезе думал, что решается судьба России. А она была уже давно решена, и без них. И не в Москве даже, а в других тайных канцеляриях. Так что все эти танки, растроповичи с автоматами, обкуренные мальчишки с полосатыми флагами, неподкупные трибуны собчаки и станкевичи, обиженные колбасой домохозяйки, все это было умело срежиссированной игрой, фарсом. Но тогда это смотрелось симфонически. Потом история повторится, только на сей раз всерьез. До октябрьских событий оставалось два с половиной месяца. Теперь Кононов не станет вмешиваться в разборки между паханами, облеченными властью: он лишь подойдет к Моссовету, увидит чмокающего Гайдара, послушает его провокационные призывы и уедет домой, чтобы не видеть безвинно пролитой крови. Русской крови. Его не будет интересовать дележка пирога под названием "Россия", устроенная членом Политбюро Ельциным, генералом-предателем Руцким и чеченцем Хасбулатовым. Никому из них Россия была не нужна, только то заветное кресло, за которое можно продать душу. Учиненную ими кровавую разборку "Си-эн-эн" будет взахлеб передавать на весь мир, с наслаждением комментируя каждый кумулятивный снаряд, от разрыва которого чьи-то очередные мозги выплескивались на стену, и радости от резни русских русскими не будет предела. Игорь не станет выходить из квартиры три дня, зарастет щетиной, в полном одиночестве впервые в своей жизни напьется по-настоящему, разобьет телевизор и очнется под конец уже совершенно другим человеком. Но все это будет потом, через два с половиной месяца.
А пока они въезжали в ворота пансионата, поднимались по узкой извилистой дороге, мимо утопающих в зелени небольших домиков, где селились сподвижники Сталина, входили в арку большого прямоугольного здания в два этажа, выстроенного буквой "П" и окрашенного в ядовито-зеленый цвет, с любопытством оглядываясь вокруг. Номера располагались на втором этаже, а на первом - в одном крыле несколько столовых, в другом - сауна, бильярдная и кинозал. Для Игоря сняли спальню Сталина, которая выходила на террасу и соседствовала с конференц-залом. "Поговоришь ночью с приведением", пошутил Никола, вскоре отправившийся в город по своим делам. Остальные ребята расположились каждый в своем номере. Потом снова сошлись, как члены Политбюро, в конференц-зале. "Ну, что будем делать?" "Банька и девочки, что мы - хуже других." Настроение у всех, кроме Игоря, было приподнятое. А его что-то вновь тревожило, может быть, вся эта атмосфера дома, сопричастность к прошлому, к духу Хозяина, который, как бы о нем ни говорили и чтобы, ни писали, сумел создать великую Державу, Империю, в чьем присутствии вставали и не решались садиться главы других государств. Почему в последние годы своей жизни он повернулся к Православию, к идее монархии, почему поднял первый тост после великой Победы за "терпеливый русский народ"? Какую тайну своего явления в этот мир он унес за собой в могилу? Кем он был - исчадием или мессией, рождающимся раз в тысячелетие? И как бы сейчас на локтях и коленях ползли к нему Горбачев с Ельциным и всей камарильей, доведись тому хоть на час подняться из гроба. Игорь усмехнулся, но досматривать "картину покаяния" не стал - ребята требовали развлечений. Опять связались по мобильному с Николой (замучили его, наверное, своими просьбами, но он вполне мог рассчитывать в Москве на ответное гостеприимство; правда, без Кремлевских палат). "Слушай, мы тут баньку заказали на 24-00. Телок не хватает. А по объявлению в газете брать неохота: пришли "коряг" каких-нибудь." "Понял. У меня есть пара хороших на примете. И еще у сутенера местного выберу. Вам пяток хватит?" "Вполне. Ждем." В конференц-зале стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол для заседаний, висел портрет Сталина, возле стен - шкафы с книгами, не только труды вождя, но много подарочных изданий из братских партий. Диваны для отдыха. Вся мебель добротная, старомодная, с инвентарными номерами. Игорь присел на стул к пианино, открыв крышку, пару раз ударил по клавишам. Звуки разносились по залу, гасли в тяжелых бордовых портьерах. И все вокруг строго, весомо, казенно, не то, что у нынешних "предводителей дворянства". "Так ведь у Сталина и нашли-то после смерти всего пару костюмов", вспомнил Игорь. Он оставил после себя не личные особняки с кубышками, а Державу. "Дай-ка, я сбацаю!" - попросил Серж и заиграл "Страну лимонию".Пока ждали девушек, Леша показывал "кагэбешные фокусы": как в случае чего обыкновенной зубочисткой или спичкой пробить твоему противнику барабанную перепонку, как ткнуть в артерию, чтобы человек отключился и прочее. "А я знаю, как стать пьяным без вина", - сказал Денис-медик. "Как?" - больше всех Клим заинтересовался. "Вот тут, на ушной раковине есть одна точка. Надо кольнуть иголкой и порядок. Словно полбутылки водки выпил. Мы в медицине применяем, для лечения алкоголиков". "Врешь?" "Хочешь попробуем!" Клим отчего-то забоялся, зато в научном эксперименте вызвался принять участие Мишель. "Давай, доктор, только без вивисекции!" У Дениса все инструменты всегда с собой, на всякий случай. Кольнул. Непонятно, что там произошло в организме, но Мишель действительно, спустя пару минут, "поплыл". Даже по глазам видно. Пьяненьким стал слегка. Правда, он очень хороший артист, все знают. "Теперь, Денис, когда захочу нажраться, буду обращаться только к тебе, гораздо экономнее", - заявил он. Даже Валера, державшийся скромнее всех, заулыбался, расслабился. Ему-то это все впервые, надо поднимать парня. Так и шло время, пока девочки не приехали. И, надо признать, Никола постарался, хоть сейчас на конкурс. А может быть, они с конкурса-то и прибыли...