Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943
Шрифт:
Один из летчиков 7-й эскадрильи KG27 «Бёльке» вспоминал: «Когда на обратном пути мы искали в радиоэфире какую-нибудь музыку, то нашли радиостанцию, которая передавала, что KG27 убила тысячи невинных людей, и при этом называла фамилию нашего командира. Это было щекотливым делом для нас!»
Около 01.00 ночи по берлинскому времени, когда в Горьком еще вовсю бушевали пожары, бомбардировщики один за другим заходили на посадку. Так, согласно летным книжкам пилотов, Не-111Н 1G+EL приземлился в 00.55 на аэродроме Оптуха, проведя в воздухе 287 минут, Не-111Н 1G+DP – в 00.55 на аэродроме Домнино, продолжительность вылета составила 4 часа 35 минут, за которые он преодолел расстояние 1470 километров, Не-111Н 1G+FS – в 01.06 на аэродроме Орел через 289 минут после старта [104] . «Хейнкель» Хельмута Абендфотха из I./KG100
104
Archiv KG27 «Boelcke».
105
Fligerbuch Helmut Abendvoth. S. 70–71.
В ночь на 7 июня советские легкие ночные бомбардировщики У-2 сбросили на аэродром в Орле листовки: «Убийцы Горького! Мы уничтожим вас!»
«Мы пришли в ужас, когда поняли, кто перед нами»
Утром 7 июня директор автозавода А. Лившиц первым делом направился к зданию колесного цеха. Шутка ли, единственный в стране цех, производящий автомобильные колеса! Когда машина, пробираясь между дымящихся куч обломков и огромных воронок, подъехала к зданию корпуса, Лившиц был настолько поражен увиденным, что даже не смог выйти из нее. Некогда красивое, построенное в виде больших арок здание представляло собой обуглившийся остов. Крыша полностью обвалилась, а внутри через зияющие пробоины виднелись почерневшие остатки уникального оборудования. От действия пожара были полностью выведены из строя воздушные разводки, внутренняя ливневая канализация, промразводки, трубопроводы приточной и вытяжной вентиляции, силовые и осветительные электроразводки и моторы технического оборудования цеха. Уцелевшие перекрытия крыши получили сильные деформации и уже не подлежали восстановлению. Подземная ливневая канализация цеха оказалась полностью заполненной нефтебитумом. От действия взрывной волны в отдельных местах разрушилась и каменная кладка стен. Все бытовые помещения цеха тоже сгорели дотла. Как потом оказалось, из 323 единиц оборудования уцелело лишь семнадцать! С трудом придя в себя от этого зрелища, Лившиц поехал в еще уцелевшую главную контору звонить Сталину.
Таким образом, в ходе третьего массированного налета на Горький автозавод имени Молотова был уже практически полностью разрушен, немцам удалось вывести из строя почти все крупные объекты предприятия. Было окончательно ясно, что на восстановление потребуются многие месяцы непрерывных работ.
Стали отчетливо видны и многочисленные недостатки в организации противовоздушной обороны и МПВО. Централизованного управления боем частей ПВО с командного пункта корпусного района, в связи с нарушением проводной связи, осуществить не удалось. В этих условиях управление частями велось децентрализованно начальниками секторов, а роль КП ПВО была сведена лишь к общей ориентировке частей в создающейся обстановке. В ходе боев выявилась и слабая подготовка офицеров штабов ПВО, которые недостаточно четко знали свои функциональные обязанности и не могли обеспечить своевременный сбор и проверку донесений, составить необходимый доклад своему командиру и даже донесение в вышестоящий штаб. И это после двух лет войны!
Стала сказываться и нехватка боеприпасов. Командующий зенитной артиллерией Долгополов потом вспоминал: «Случалось и так, что к концу налета на каждое орудие оставалось по одному снаряду». Прямо во время налета, по словам Долгополова, отработанные снарядные гильзы на машинах отвозились в мастерские, что находились поблизости от города. Героическим трудом рабочих мастерских гильзы обжимались, снаряжались, и зенитчики опять получали снаряды для своего малоэффективного зенитного огня, производимого с «неорганизованностью и отсутствием мастерства». Можно представить себе и состояние водителей автомашин, которые под бомбами разъезжали по городу, собирая ящики с отстрелянными гильзами, если, конечно, верить воспоминаниям командующего ЗА ПВО. Зачастую автомашины доставляли снаряды на огневые позиции батарей во время бомбежки под разрывами бомб. В этом случае шоферы выполняли свой служебный долг, рискуя жизнью. Были случаи, когда осколки рвавшихся бомб попадали в ящики со снарядами, что приводило к взрыву последних и гибели шоферов.
Выявились также общие недостатки в вопросах организации и взаимодействия между войсками ПВО страны и силами противовоздушной обороны фронтов, а также авиацией фронтовых воздушных армий. Действительно, через линию фронта проходит большая группа вражеских бомбардировщиков, а никто, как говорится, и ухом не ведет. На пути следования эскадр люфтваффе к объектам на глубину 500–600 километров со стороны фронтового командования не было принято никаких попыток если уж не сорвать, то хотя бы помешать немецким бомбардировщикам. Видимо, тамошних генералов не интересовали самолеты, которые не атаковали объекты во фронтовой полосе, а просто удалялись в «неизвестном направлении». А командование ПВО страны, в надежде на русский авось, вероятно, уповало на силу Горьковского корпусного района. Все это еще можно было отнести к первому «внезапному» налету, но подобная картина действий командования частей ПВО наблюдалась и дальше! В результате подобной организации боевых действий сил и средств ПВО авиация противника подходила к цели в строгом боевом порядке, без малейших потерь.
Утром 7 июня на Московский вокзал Горького в бронированных вагонах прибыла комиссия из Москвы во главе Лаврентием Берией. Ее задачей было разобраться в ситуации, сложившейся в городе в результате массированных налетов немецкой авиации. Присутствие среди приехавших двух наркомов, отвечавших за безопасность страны, говорило о многом. Они должны были изучить важный вопрос, нет ли тут измены или вредительства, а также определить меру личной ответственности всех лиц, отвечавших за защиту с воздуха важного промышленного центра.
Вскоре после приезда Берия посетил Горьковский обком ВКП(б) и штаб корпусного района ПВО. По воспоминаниям летчицы В. Бояркиной-Шиловой, жены капитана Шилова, безуспешно атаковавшего бомбардировщик в ночь на 5 июня, грозный нарком вел себя довольно демократично: шел по коридору и со всеми встречными здоровался за руку. Наверное, для того, чтобы лучше запомнить лица людей, когда придется с ними разбираться. Затем Берия отправился на автозавод. Пораженный картиной увиденных разрушений, он подозвал к себе генерал-майора Осипова и плюнул ему в лицо.
Ближе к вечеру Берия решил еще и проинспектировать 784-й зенитно-артиллерийский полк, одна из батарей которого находилась в Автозаводском парке. Зенитчица Анна Сорокина потом вспоминала: «Личный состав батареи был выстроен в ряд. Мы пришли в ужас, когда поняли, кто перед нами! После чего Берия обратился к нам и сказал: «Что вы делаете?! Автозавод является важнейшим промышленным объектом страны, вашему полку поручено защищать его, но вы плохо справляетесь с поставленной задачей. В результате завод уже выведен из строя и продолжает получать большие разрушения».
Далее нарком НКВД стал, как обычно, угрожать зенитчицам трибуналом со всеми вытекающими последствиями. Но тут произошло неожиданное. В 18.36 по местному времени повсюду завыли гудки воздушной тревоги, и один из офицеров сообщил, что над городом вот-вот появятся немецкие самолеты. Где-то вдалеке послышалась отрывистая пальба зениток. «Митинг» сразу прекратился, и все внимание присутствующих было приковано к небу.
Вскоре на высоте примерно 4 километра появились два Ju-88. Их задачей было зафиксировать результаты последнего налета на автозавод. По воспоминаниям Сорокиной, увидев «Юнкерсы», Берия воинственно выхватил пистолет, и его примеру последовала охрана, также обнажившая оружие. Однако затем грозный нарком со своей свитой поспешил покинуть «поле боя».
Тем временем командование 142-й иад подняло в воздух 18 истребителей. Летчикам приказали любой ценой перехватить и сбить разведчиков, не позволить им доставить на свои базы аэрофотоснимки ГАЗа. Пилоты были полны решимости выполнить задачу, и на максимальной скорости помчались в юго-западном направлении. И некоторым из них сопутствовала удача. Около 19.00 южнее города Владимир нескольким истребителям удалось настичь противника. Завязался ожесточенный воздушный бой. Летчик Павлов открыл шквальный огонь по кабине, целясь в бортстрелка, а затем выпустил несколько очередей по фюзеляжу. В результате «Юнкерс» загорелся, и казалось, что он вот-вот будет сбит. Но в решающий момент пилот Ju-88 применил стандартный прием, резко переведя машину в пикирование. Ему удалось сбить пламя и одновременно уйти от преследователей. Второй разведчик также смог оторваться от истребителей. В то же время ответным огнем немецких бортстрелков были сбиты два Ла-5, причем пилот одного из них – лейтенант Павленко из 786-го иап ПВО – погиб [106] .
106
ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3275. Л. 9—14.