Тень мира

Янковский Дмитрий Валентинович

«Красотка» начала забирать влево с легким креном, из-под правого борта показалась спина неосторожного зверя, в которую Марина быстро всадила несколько стрел. Дракон выгнулся дугой и рухнул вниз. Рулевой резко выкрутил штурвал, и фрегат круто лег на правый борт. Корабль вздрогнул от мощного орудийного залпа, густой пар закрыл заходящее солнце, но по дикому реву раненых чудовищ друзья поняли, что залп был удачным. Правда от такого маневра люди не смогли удержаться на ногах и, как кегли, повалились на палубу Капитан оказался даже хитрее, чем думал Марк — он не стал ждать, а сразу же уложил «Красотку» в левый крен, как раз в ту сторону, куда шарахнулись напуганные выстрелом звери. Тут же грохнули орудия левого борта

и снова послышался предсмертный рев. Вожак стаи понял, что напал на противника, который был ему не по зубам и в прямом, и в переносном смысле слова. Он криком подал знак уцелевшим собратьям и начал резко пикировать вниз, прикрываясь корабельным корпусом от пушек. Когда друзья поднялись с палубы и встали у левого борта, они могли уже видеть лишь троих удалявшихся зверей, которые уходили на север выискивать более доступную добычу.

На палубу начали выходить перепуганные матросы, они с уважением приветствовали пассажиров, без чьего участия победа была бы крайне сомнительна. Осмотрев корабль, капитан не нашел никаких потерь, кроме сгоревшего грота, который тут же сменили.

Солнце уже садилось, горы были почти под самым днищем, близкие и угрожающе опасные. Усилившийся ветер свистел в парусах. Капитан сверил курс по кристаллу и направил «Красотку» на юго-запад, туда, где за голубыми далями скрывался Южный проход.

ПО МЛЕЧНОМУ ПУТИ

«Красотка Карси» пересекла Западную горную гряду примерно в то же время, когда скрылся за горизонтом последний луч дневного светила. Быстро темнело, ветер крепчал, как всегда в этих местах на закате. Некоторое время еще можно было видеть землю внизу, но сгустившаяся тьма быстро поглотила ее.

Андрей и Таня укрылись в каюте, но Марина не хотела идти вниз, она стояла на носу корабля и смотрела на остывающий западный горизонт. Марк не стал оставлять ее в одиночестве. Постепенно сумеречный ветер начал стихать, а на востоке зажглись первые ночные светила.

— Будем лететь среди звезд, — нарушила молчание Марина.

— Да, это будет даже интереснее, чем тебе кажется, — улыбнулся Марк.

— Почему?

— Тут, наверху, воздух гораздо чище, нет пыли. Поэтому звезд будет больше и можно будет увидеть Млечный Путь. Но самое главное, что где-то через час мы будем пролетать над Большой Западной Топью — это не глубокое, но очень обширное болото. Ночью там можно видеть интересные вещи, те места абсолютно безлюдны, но есть там и свои обитатели.

— Есть хочется, — призналась Марина.

— У Татьяны в мешке что-то есть, но можно заказать ужин у кока, — предложил Марк.

— Я, пожалуй, лучше попробую корабельной еды, — улыбнулась она.

— Я тоже.

Марк пошел на камбуз, разведать, чем там сегодня кормят, и минут через десять принес скатерть с завернутым в нее ужином. Основу ужина составляла большая буханка хлеба и множество аппетитно зажаренных куропаток. Мясо у них было нежное и буквально отслаивалось от костей, румяная корочка не давала янтарному жиру уходить зря. Было необычайно приятно отрезать ломоть хлеба, разламывать горячую ароматную тушку, укладывать ее на хлеб и отправлять все это сооружение в рот. Кроме птицы и хлеба на скатерти оказались еще свежие овощи и большой кусок первосортного острого сыра, а чуть позже матрос принес им грибной соус в горшочках и кувшин с квасом из ржаного хлеба.

Ели они не спеша, наблюдая, как по всему небу расцветают огненные цветы звезд. Звезды тут были огромные, разноцветные и пушистые, казалось, что они излучают ощутимое тепло. Клубились в бездонной черноте неба разноцветные облака светящейся космической пыли, а прямо посреди звездного купола, разделяя его на две почти равные части, сверкал алмазами необычайно яркий и объемный Млечный Путь.

— Посмотри за борт! — вставая, предложил Марк Марине.

Она последовала его совету и замерла от неожиданности. Звезды были не только вверху, как ожидалось, они были везде, со всех сторон. Отражаясь в зеркальной глади Западной Топи, они создавали ощущение совершенной бесконечности пространства. А Млечный Путь как бы протекал через середину Мира, казалось, что «Красотка» летит по нему среди полыхающих звезд.

— Как красиво! — прошептала Марина. — Как на космическом корабле. Мне даже во сне не снилось такое!

— Да, места тут красивые, — подтвердил Марк. — Но диковатые, а порой и страшные.

Она поежилась, вспоминая недавнюю драконью атаку. Много тут всякого: и добра, и зла.

После ужина матросы, свободные от вахты, собрались на палубе. Повесив несколько фонарей на корме, они устроились там заниматься кто чем — играли в кости, чинили одежду и обувь, некоторые даже читали. Марина не обращала на них внимания, пока они не затянули песню. Песня была стройной и ритмичной, она захватывала слух, хотя слова чужого языка были непонятны. Постепенно почти все матросы приняли участие в пении, затянули мотив на разные голоса, составляя стройные аккорды звуков. Марина невольно заслушалась.

— О чем они поют? — спросила она у Марка.

— Это старинная матросская песня. О далях, о зове пространства, о любимых, оставленных в родном порту, о будущем, которое дарит надежду. Она длинная и красивая, но смысл ее очень хорошо выражен в повторяющемся припеве. Когда-то давно я хотел перевести ее с местного языка кахи на английский и русский, но не было времени, да и занятие это не из легких. Но припев я все-таки перевел. Хочешь напою?

— Конечно!

Марк подождал, когда хор дойдет до припева, и, подхватив общую мелодию, запел густым голосом:

На бархате ночи звезды пылают, Ветер играет со мной, Скрипят корабельные снасти, рыдают О далях, оставленных за кормой. Но впереди неизвестное манит, Манит небесным огнем. Может быть, лучше судьба и не станет, Но от несчастий уйдем!

Закончив петь, Марк встал у леера, всматриваясь в бесконечность отражений, а на востоке уже всходила гигантская полная луна, изъеденная темными кратерами, украшенная нерукотворным узором трещин, укутанная вуалью теней от горных вершин. Топь заиграла тысячами лунных бликов, стали видны малейшие возмущения водной глади. Бесконечность пространства исчезла, разоблаченная ярким светом, но зато стали видны внизу разные мелочи. Оказалось, что капитан опустил «Красотку» низко к воде, не опасаясь неровностей рельефа, которые всегда угрожают над сушей. Фрегат рассекал форштевнем пространство в каких-то пятидесяти метрах над водой, легкий ветерок, надувавший паруса, не мешал слышать звуки болота. Вот сорвалась с места ночная птица, отправилась на охоту, вот плещется в мелкой воде какая-то огромная туша. Из черной воды взметнулась вверх маленькая головка на тонкой шее, сверкнули хищные зубы, и птица прервала свой полет, схваченная на лету этим страшным капканом.

Вот прямо на поверхности воды расцвело созвездие голубых огней, двинулось вслед за «Красоткой», разочарованно отстало. В лунном свете возникло видение огромного спрута, раскинувшего длинные щупальца с присосками по водной глади. Казалось, что огромный клюв пьет звездный свет из небесного источника, а огромные глаза-тарелки смотрят в самую душу.

— Не смотри ему в глаза! — предупредил Марк. — Это кольсис — чудовищный спрут. Силой мысли он заставляет своих жертв лезть ему прямо в пасть, и даже человек не в силах устоять против этого искушения.