Тень на плетень
Шрифт:
Бандиты не выразили никакого отношения к столь быстрой смене команд, просто повернулись и вышли, как безмозглые роботы, не умеющие интересоваться смыслом своей работы, а только тупо выполняющие заложенные в них программы.
За ними вышел и седой.
Мы остались в палате вчетвером. Второй Ромкин сосед как спал или упорно притворялся спящим, так и продолжал благополучно это делать.
Маринка прошла и села на Ромкину постель, брезгливо отодвинув комок одеяла.
– Что здесь происходит? – задала
Ромка шмыгнул носом и проковылял до нее.
Сесть рядом с Мариной он не решился, прошел дальше, сдвинул подушку к стене и тоже сел, поставив перед собой оба костыля.
– Я, кажется, задала вопрос, – надменно повторила Маринка, глядя прямо перед собой, – долго будешь молчать?
– Да уж, пожалуйста, – согласилась я, подо, двинула табурет и села на него. – И давай по порядку. Что там у нас было сначала? Диктофон?
– Это мой диктофон! – вскричал Ромка. – Точнее, ее диктофон! – Он ткнул пальцем в сторону Маринки. – Вот он в сумке лежал, а этот его спер!
Ромка схватил свою расстегнутую сумку и заглянул в нее.
– А журнал оставил, – грустно закончил он.
– А кто это был? – спросила я. – Совсем неизвестный человек?
– Врач, что ли? – переспросил Ромка. – Да понятия я не имею! Я его никогда раньше не видел!
А мой лечащий врач совсем другой, и вообще это женщина.
– А толстый – это кто? – продолжила допрос Маринка.
– Это и есть комендант дома, – возбужденно ответил Ромка, – я же вам о нем рассказывал, он еще и там, около дома, мне все угрожал, а вот сюда, вы и сами видели, даже с бандитами пришел!
– Чем ты его так достал? – улыбнулась Маринка. – Сравнил с бегемотом?
– А ни фига! Я просто…
– Короче, как я поняла, нужно уходить отсюда быстрее! – оборвала я. – Даже еще скорее, чем быстрее, мне как-то уже надоели ваши новые знакомые, юноша.
– Да, нервируют, – согласилась Маринка, – ты в знакомствах неразборчив, Роман. Рано тебя выпускать на самостоятельное дело: портачишь с полоборота.
– Да я… да они… – заволновался Ромка.
– Молчать! – крикнули мы с Маринкой одновременно, и я встала с табурета.
Ромка замолчал и жалобно заморгал на меня.
– Собирай вещички, – скомандовала я, – три секунды тебе на это.
– Две, – поправила меня Маринка, – я уже устала ждать.
Мы помогли Ромке встать, повесили ему на плечо его сумку и решили, что до моей «Лады» он пойдет в своем тренировочном костюме – не простудится.
Пока мы шли по коридору, я постоянно оглядывалась, честно говоря, опасаясь, не преследует ли нас какой-нибудь сюрпризик вроде гоблинов или врача-ворюги, решившегося покуситься еще и на мой диктофон.
То, что происходило в этой больнице на наших глазах, явно нуждалось в расследовании, объяснении, проверке и в последующем репортаже. Но, как мне казалось,
Мы вышли во двор, и ничего не произошло.
Хоть моя машина и не является, разумеется, моей крепостью, но иметь под собою четыре колеса, готовых вращаться в том направлении, куда я скажу, со скоростью под сто километров в час, – успокаивает.
«Ладушка» стояла на расстоянии пяти-семи метров от входа в корпус травматологии. 1 Справа был выезд из больницы. Там же, справа, чуть в отдалении от «Лады», стояла черная блестящая «Ауди» с тонированными стеклами.
Еще несколько машин попроще – «Жигули» и «Москвичи» – стояли левее моей «ладушки». Наверное, хозяин «Ауди» подумал, что ему неприлично становиться в один ряд с отечественным автохозяйством, и он гордо приземлился в отдалении.
Как только мы вышли на крыльцо, двери «Ауди» распахнулись, и из нее показались знакомые нам гоблинские рожи во главе со своим комендантом.
Комендант выполз с правого переднего сиденья машины, гоблины – из задней двери.
– Продолжение следует, – пробормотала Маринка. – Явление питекантропов – два.
– Есть такое впечатление, – так же тихо ответила я. – Достаю свой сотовик и вызываю милицию. Плевать на гордость. Пусть мне будет стыдно.
Потом.
– Какая может быть гордость?! – закричала Маринка. – Жизнь дороже!
Мы не стали выходить на дорогу, а так и продолжали стоять на крыльце, глядя, как к нам приближаются недавние знакомые. Комендант остался стоять рядом с «Ауди». Он вынул сотовик и, набрав номер, поднес его к голове.
Взглянув на нас, комендант усмехнулся и повернулся к нам спиной.
Братки неторопливо подошли ближе, и, не поднимаясь на ступени, поцарапанный сказал:
– Ну, в общем, короче, этого парня приглашают в гости. Ничего ему не будет. Поговорят – и пока.
Я переглянулась с Маринкой. Маринка промолчала, а я предельно вежливо поинтересовалась:
– Что значит «пока»? Никуда он не пойдет!
Отступив на шаг, я дернула из сумки сотовый, приготовившись уже нажать цифры «ноль-два».
Инициированный браток повел головой и шагнул за мной, протягивая лапы. Ромка загородил меня костылем, Маринка крикнула, не слишком громко, а так, для разгона, и тут нас всех отвлек рев двигателя.
Зеленые «Жигули», до этой секунды тихо и мирно стоящие в одном ряду со своими собратьями, вдруг резко сорвались с места и с рыком помчались к выезду из больницы.
Второй браток, чуть задержавшийся на дороге, быстро прыгнул на ступеньку. Видно было, что он испугался неожиданно резко рванувших мимо него «Жигулей».