Тень Отца
Шрифт:
Он видел Мириам только в доме Клеопы. Они обменивались приветствиями, но друг с другом не говорили. Теперь, когда они были помолвлены и об этом знали люди в Назарете, Иосиф заботился о том, чтобы ни малейшее подозрение в недопустимой свободе не пало на Мириам. Здесь, в «земле язычников», молодые люди поступали иначе. Греческие, сирийские или ханаанские девушки, не дожидаясь законного союза, убегали со своими возлюбленными на украшенные цветами луга. Их радостные возгласы и веселый смех временами порождали беспокойство в сердце Иосифа. Но он успокаивал эту тревогу. Ощущение, что за большую любовь он может заплатить самоотречением, распаляло в нем жар более сильный, чем
Мириам не сказала ему, что она думает о новом ведре. Но на следующий день, вернувшись домой, Иосиф нашел своего осла накормленным, напоенным и так тщательно вычесанным, что его светло–серая шерсть напоминала дорогую ткань, привозимую купцами из дальней страны на Востоке. Он сразу догадался, кто это сделал и почему. Они не нуждались в словах. Их мысли словно передавались друг другу. Оставляя самые красивые свои изделия на пороге дома Клеопы, он, возвращаясь домой, находил вложенные в дверь букеты цветов. Его осел всегда был напоен и старательно вычищен. Временами Иосифу казалось, что он находит следы маленьких ступней на каменистой тропинке возле дома, но саму Мириам ему никогда не удавалось застать. Она умела приходить неуловимо, как дуновение.
Замена ведра не прошла незамеченной среди женщин города. Сразу все узнали, кто это сделал. Женщины оповестили о событии своих отцов и мужей, и уже два дня спустя перед занятым строительством Иосифом предстали двое местных богачей: всем известный кровельщик Иоиль и не менее ценимый, благодаря изготовляемым им нарядным сандалиям, Герим. Оба пришли, чтобы посмотреть сделанные Иосифом предметы. Поглаживая тщательно отполированное дерево, они прицокивали, отдавая должное его мастерству. Тут же один из них заказал для себя стол, а другой — два табурета.
Заказы сыпались один за другим. Чаще к Иосифу приходили земледельцы, нуждавшиеся в сохах, плугах, лопатах и вилах. Они просили его поторопиться по причине работы в поле. Иосиф то и дело прерывал строительство, чтобы заняться срочными заказами. Заказы от богатых купцов могли подождать. Для него важнее были рабочие инструменты. Зарабатывал он на них немного, но этого вполне хватало. То, что оставалось, он откладывал для выкупа, который обязался выплатить Клеопе за Мириам. Иосиф подавал также милостыню нуждающимся. Весть об этом быстро разлетелась среди местной бедноты. Как только уходили люди, приходившие с заказами, из-за деревьев и стен робко появлялись слепые, хромые, голодные и даже прокаженные. Ни один из них не уходил без помощи.
Бежали день за днем. Прошло уже полгода с тех пор, как Иосиф прибыл в Назарет. Дом был, наконец, готов. Заказы по–прежнему поступали. Иосиф, хотя и делал много, всегда очень старался и ничего не отдавал без тщательной обработки. Обычно он назначал достаточно долгий срок, но почти всегда работа была готова раньше.
Подобно тому как это было в Вифлееме, в его мастерскую стали приходить дети. Как будто они на расстоянии чувствовали его расположение. Он быстро научился их узнавать; он знал их по имени. Первыми, конечно, были дети Клеопы. Приходили мальчики, приходили девочки. Старшим из ребят Иосиф показывал, как владеть пилой, рубанком или молотком.
Вслед за детьми приходили взрослые. Их притягивало не только любопытство и желание увидеть искусного плотника. Они являлись за советом. Иосиф никак не мог взять в толк, почему он, молодой, неразговорчивый, новый человек в городе, стал советчиком для стольких людей, которые были и старше его и, наверняка, более искушенные в жизни.
Однажды в мастерской Иосифа появился Клеопа. Хотя у них не было большой разницы в возрасте, Иосиф всегда относился к опекуну Мириам с уважением, соответствующим его положению. Увидев Клеопу, он сразу прервал работу, вытер руки и усадил гостя на широкую лавку, которую сделал для посетителей. Затем предложил ему воды с медом, но Клеопа отрицательно покачал головой. Казалось, он был чем-то взволнован, и было видно, что дело, из-за которого он пришел, занимает все его мысли. Ему нелегко было заговорить; он тер свои большие ладони, не находил себе места, но все не начинал.
Ожидая того, что скажет его будущий шурин, Иосиф произнес:
— Хорошо, что ты пришел. Я собрал немного денег и хотел бы их отдать тебе. Я даже не думал, что так быстро смогу выполнить свое обязательство.
Клеопа нетерпеливо махнул рукой.
— Я к тебе не с этим… А что касается выкупа, то ты знаешь, что я не хотел его брать с тебя. Это ты настаиваешь на том, чтобы его внести. Я не сомневался, что ты его быстро соберешь: таких работников, как ты, не много. Мириам с тобой никогда ни в чем не будет нуждаться. Вот если бы ты был немного тверже, договариваясь о цене…
Иосиф усмехнулся:
— Я беру столько, сколько следует.
— Ты берешь только за материал, но не ценишь свою работу.
— Я беру и за работу, но я не хочу брать слишком много. Работа доставляет мне радость. О, ты, может быть, даже не знаешь, Клеопа, какое это наслаждение — работа с деревом. Каждый взмах рубанком напоминает мне о близости Всевышнего.
Клеопа посмотрел на него внимательно.
— Ты превосходный ремесленник, — сказал он, — но я думаю, что певец из тебя получился бы еще более хороший. Некоторые сначала работают, потом поют, потом молятся, а для тебя работа является и песней, и молитвой…
— Потому что она и есть молитва…
Клеопа кивнул головой.
— Вы с Мириам — как две капли воды. Она такая же: что бы ни делала — одновременно и поет, и молится. Но, собственно, о ней и речь…
Клеопа откашлялся и стал по своей привычке ломать кисти рук. Потом сказал изменившимся голосом:
— Видишь ли, я пришел к тебе, чтобы поговорить о ней.
— Я слушаю тебя, Клеопа.
Клеопа снова откашлялся. И прежде чем начать, тяжело вздохнул.
— Не знаю, известно ли тебе: вчера с караваном из Иерусалима прибыл один человек. Уже не раз он привозил от Елизаветы вести моей жене и Мириам, а также узнавал для нее наши новости. Одним словом, он привез необычное известие… Может быть, ты уже слышал?
— Нет.
— В это действительно трудно поверить. Вообрази себе, — Клеопа оперся руками о колени и наклонился вперед, словно необычность дела, с которым он пришел, лежала у него на шее гнетущей тяжестью. — Вообрази себе, что Елизавета, жена Захарии, ждет ребенка! — он выкрикнул эту новость, будто бросил камень. — Ты можешь в это поверить? Пожилая женщина…
Иосиф поднял руку к лицу и медленно провел ею по щеке.
— Да, в самом деле, — согласился он, — она очень пожилая женщина.