Тень полония
Шрифт:
– Сюда заходим?
– Да, одну минуту.
Охранник внимательно, с профессиональной настороженностью, наблюдал за действиями человека с зонтиком, умудряясь одновременно не выпускать из поля зрения окружающее пространство.
Кажется, оснований для беспокойства не было и сейчас.
– Смотрите под ноги, здесь ступенька…
В помещение театра все трое попали через один из служебных входов.
Миновав бесконечный и безликий коридор, единственным украшением которого оказалась шеренга однообразных
Нужный номер обнаружился в конце следующего коридора, за поворотом:
– Салам, уважаемый господин Закатов! Прошу, проходите, присаживайтесь.
Человек, шагнувший навстречу гостям, оказался немного моложе бородача: улыбчивый, русоволосый, с широким славянским лицом и с глазами, цвет которых при тусклом электрическом освещении определить было невозможно.
Пришедшие ответили на приветствие, и гость обвел взглядом комнату.
– Странное место вы выбрали.
– А почему бы и нет? Идеальное место для встреч без свидетелей… К тому же мне в некотором роде захотелось сделать вам приятное.
– Не понял?..
– Если не ошибаюсь, в молодости вы и сами имели отношение к актерской профессии?
– О, вы очень хорошо осведомлены!
В действительности много лет назад, еще при советской власти, молодой комсомольский функционер, выпускник театрального института Ахмед Закатов не только играл на сцене, но и руководил в родной горной республике культурно-массовой работой среди молодежи. Однако вдаваться в подробности собственной биографии, особенно здесь и сейчас, не имело особого смысла.
– Присаживайтесь, уважаемый…
Оставшись вдвоем за бесшумно и плотно прикрытыми от остального мира дверями, собеседники расположились в черных кожаных креслах напротив друг друга.
– Как дела? Как здоровье?
– Благодарение Аллаху, – поморщился гость.
– Я очень рад, господин Закатов, что вы согласились уделить мне немного вашего драгоценного внимания.
– Надеюсь, общение будет взаимно полезным.
– Мы можем разговаривать достаточно откровенно?
– Да, конечно. – Гость качнул бородой и приготовился слушать.
– Видите ли, уважаемый господин Закатов, прежде всего мне хотелось бы попросить вас об одной вещи… надеюсь, эта просьба не окажется слишком бестактной?
– Смотря о чем вы говорите.
– Поверьте, в высшей степени важно, чтобы не только содержание, но и сам факт нашей встречи ни при каких обстоятельствах не стал достоянием гласности. Понимаете?
– Пока не очень, – усмехнулся Закатов.
– Видите ли, я пригласил вас на эту встречу по собственной инициативе. Однако и у вас, и у меня имеются определенные обязательства перед определенными людьми…
– Вы хотите сказать, что об этой встрече не догадывается даже ваш… хозяин? – Ахмед Закатов намеренно подчеркнул интонацией последнее слово.
Глаза сидящего напротив человека опасно сощурились: он всегда был болезненно, до отчаяния, самолюбив, и если не встал тотчас же и не ушел, хлопнув дверью, – значит, причины для этого имелись серьезные.
– Я предпочел бы в дальнейшем использовать слово «друг»… если не возражаете.
– Хорошо-хорошо, конечно!
Серьезный разговор – это не кавказская кухня, тут главное не переперчить и не пережарить.
– Как бы то ни было, мы с вами находимся на территории государства, предоставившего многим противникам нынешнего московского режима не только политическое убежище от преследований в России, но и возможность продолжать борьбу… Насколько мне известно, здесь, в Англии, местными мусульманскими общинами из года в год собирались весьма значительные средства на нужды вооруженного чеченского сопротивление. Однако сейчас, после известных событий, общественное мнение Великобритании…
– Вы имеете в виду атаки лондонского метро? – пригладил бороду Ахмед Закатов.
– Совершенно верно.
– Вы их осуждаете?
– А вы разве нет? – ответил вопросом на вопрос собеседник.
– Из-за этих взрывов некоторые наши английские друзья считают теперь преступниками и нас… Однако, надеюсь, это не все, что вы хотели мне сказать, приглашая на встречу?
– О нет, конечно же не все, уважаемый господин Закатов…
Неожиданно что-то громыхнуло – раскатисто и неопасно: звук был приглушен то ли расстоянием, то ли толстыми стенами.
– Гроза? – прислушался Ахмед Закатов.
За годы, прожитые в эмиграции, он так и не смог привыкнуть к причудам и неожиданностям лондонской погоды.
– Нет. – Человек, сидящий напротив него, отрицательно покачал головой. – Просто внизу начинается вечернее представление.
– Какое представление?
– «Гамлет, принц Датский». Здесь, кстати, любопытная труппа. И режиссер… не видели еще?
– Не довелось, – сокрушенно покачал головой Закатов.
Где-то там, в зрительном зале, оркестр исполнял что-то красивое и торжественное – однако музыка проникала сквозь стены лишь в виде тревожного рокота ударных инструментов.
– Вот так всегда: война, политика, работа… опять война – а жизнь проходит мимо. Можно даже сказать, уже прошла.
– Что значит – проходит, уважаемый? Что значит – прошла? Вслед за молодостью у мужчины, как известно, наступает зрелость. А старость… Вряд ли нам с вами наши многочисленные враги предоставят возможность узнать, что же это за штука – старость.
Ахмед Закатов улыбнулся – очень скупо, одними губами.
– Враги, да… враги… Знаете, как один умный человек говорил? Он говорил: Господи, спаси меня от друзей – а с врагами я как-нибудь сам справлюсь!