Тень с Севера
Шрифт:
За спиной у него кашлянула Славуша. Дарри испуганно оглянулся на нее, почти ожидая, что хозяйка дома сейчас вытянет его тряпкой. Крум тоже покосился на женщину и сказал:
– Вижу, что благородная Славейн вовсе не расстроена словами моего брата.
– Твои сладкие речи, Крум, огорчают только Арнгрима, – пожала плечами та. – Мне же тревожиться не о чем.
– Я объясню, – вмешался Арнгрим. – Так вот, я пошел бы с вами, друзья… Но ничего не выйдет. Во-первых, никто в здравом уме не возьмет меня на борт. Кому нужен на корабле
Оба брата молча покивали. Все было правдой. Они и прежде пытались оторвать Арнгрима от жизни на земле и увлечь в поход, однако все напрасно. Хоть в былые времена Арнгрим и звался Везунчиком, его нынешняя неудачливость вошла в легенды. Да еще эти слухи, что он год провел на дне морском…
– Так было, – склонил кудлатую голову Дарри. – Но сейчас совсем иное дело. Брат не просто так спросил тебя, знаешь ли ты Ульвара Красного Волка. Ульвар родом из Йомсборга, что в землях вендов, и он не боится проклятий. Он и сам умеет складывать висы и проклянет кого хочешь…
– А, йомсвикинги… – протянул Арнгрим.
Корабли вольного йомсборгского братства викингов порой заходили в Ярен. Слава им сопутствовала скверная. Хуже были только слухи, ходившие о темных колдовских обрядах йомсов. Но прогнать их от ворот – зачем? Лишь попусту наживать себе врагов? Владыка Ярена, ярл Арн Богач, был достаточно силен, чтобы не опасаться коварства йомсов, пусть даже те подчинялись только своим хёвдингам, не держали клятв и следовали лишь собственным законам. Неохотно, но все же он давал им приют.
– Я слыхала, воины из Йомсборга вправду берут к себе всех, кто пожелает, – подала голос Славуша. – Однако когда новичок входит на борт, его не сажают на весло, а загоняют в трюм. А потом продают, как раба…
– Где ты наслушалась такой чепухи, жена? – удивился Арнгрим.
– А еще говорят, один йомсвикинг в Ярене похвалялся, как за ослушание выпустил рабу кишки и на этих кишках тащил его за кораблем…
Арнгрим нахмурился.
– Дарри, это ты наболтал?
– Клянусь, не я!
– Тогда где ж она всего этого понабралась?
– Женские сплетни у очага… – потупила очи Славуша.
Крум усмехнулся и сказал:
– Все скверное, что рассказывают о йомсах, – правда. Но нам не грозит стать рабами. Умелых воинов Красный Волк ценит.
– Пойдем с нами, Арнгрим! – подхватил Дарри. – Ты здесь медленно умираешь вдали от моря…
Утопленник нахмурился и какое-то время сидел молча.
– Я не сказал вам вторую причину, почему не пойду в море, – наконец заговорил он. – Только вам одним скажу, потому что вы мне как братья, – ну, а Славуша и так знает. Когда я очнулся в хижине на берегу моря Ильмере…
– Ты, помнится, утверждал, что ничего не помнишь? – перебил Крум.
– Так и есть. Я ничего не помню с того мига, как мой драккар затрещал, скрываясь под волнами…
Крум с любопытством обернулся к Славуше. Прежде супруги никогда не рассказывали, как познакомились.
– Так ты нашла его в рыбачьей хижине? Одного? Он был ранен?
– Нашла я его на берегу, у самого моря, – ответила молодая словенка, как показалось Круму, не слишком охотно. – Поначалу приняла за мертвеца. Оттащила в рыбацкую избушку, растопила очаг… Когда стало тепло – он очнулся… Ран не было, хотя…
Славуша бросила быстрый взгляд на небольшой шрам на шее у мужа.
– Пустая хижина на берегу моря, – повторил Крум. – А ты сама что там делала?
– Уже не припомню, – смешалась Славуша. – Верно, по берегу гуляла… Ну а потом, как Арнгрим стал здоров, мы поплыли в Альдейгу, оттуда по морю Нево – в Бирку, а оттуда уж сюда…
Дарри зевнул: экая скучная история, а я-то ожидал… А Крум подумал, что в рассказе явно чего-то не хватает. Что это и вовсе не рассказ, а какие-то отговорки… О чем умалчивает целительница Славейн из Гардарики?
– И вот с тех пор, – продолжал Арнгрим, глядя в сумрак и говоря как будто сам с собой, – я держусь в стороне от моря. А я ведь ничего сильнее не любил! Но море пыталось убить меня…
– И что? – удивился Крум. – Море пытается это сделать всякий раз, как мы выходим из гавани. Разве это повод для страха?
– Это не страх, – вскинул голову Арнгрим. – Просто я чувствую: если снова выйду в море, со мной произойдет нечто ужасное… Как будто море что-то не доделало со мной – Славуша помешала, – и вот тогда уж доделает…
– Тебя надо звать не Утопленник, а Арнгрим Сухопутный! – в сердцах воскликнул Дарри.
Крум ничего не сказал, лишь поглядел на старого друга долгим взглядом. Великая тайна Арнгрима на самом деле никакой тайной не была. Все в Яренфьорде отлично знали, что Утопленник боится моря. «Что с тобой сделалось в Гардарики?» – подумал он с сожалением.
Вслух же произнес:
– Море – лишь поле для рыб. Дорога китов, щедрый котел Эгира… Жена ли тебя спасла или у морских богов нужда в тебе пропала – ты жив, Арнгрим. Ты выжил в море, ты выжил сегодня… Похоже, на твой счет у богов есть важные замыслы! А что касается моря… Погоди-ка…
Крум посмотрел наверх, на закопченные потолочные балки, и протянул руку к поясу, к мешочку с гадательными камнями. То были не руны – знаки Всеотца, какими частенько пользовались для гаданий и жрецы, и воины нордлингов. Крум носил при себе наследие деда – горсть «малых сейдов». В каждом из окатышей сидел свой дух, а вместе они лучше слышали волю богов и передавали ее самым точным образом.
– Ты можешь не бояться гнева Небесных богов и жить спокойно, пока…
Пестрые камушки со стуком покатились по столу. Крум разложил их на три кучки, поглядел, прикрыл глаза и произнес: