Тень с Севера
Шрифт:
Арнгрим вскинул голову, его сумрачное лицо чуть просветлело. В тусклых глазах будто на миг отразилось ясное небо.
Весь Яренфьорд отсюда как на ладони. Там, вдалеке – усадьба отца и множество обступивших ее жилищ поменьше. Вон пристань и маленькие, словно игрушечные, корабли… Не видать только собственного скудного владения – его закрывала эта самая гора. Отец не посмел совсем обделить его, но отдал сыну самые отдаленные земли у вершины фьорда. С глаз долой…
Арнгрим вновь помрачнел, линия рта стала еще суровее. И снова укололи сердце жестокие отцовы слова:
«Нет
– Стой! Куда! – раздалcя крик позади. – Ах ты, сын троллей, шелудивый цыпленок!
Арнгрим оглянулся. На тропинке позади него мальчишка-раб воевал с пытающейся вырваться у него из рук корзиной.
– Наружу лезет! – пожаловался он. – Крышку сорвать пытается!
– Упустишь – тебя отдам богам вместо него, – буркнул Арнгрим.
Испуганный подросток притих, изо всех сил прижимая к себе непокорную корзину.
Вскоре тропа вывела путников в небольшую, укрытую от ветра долину. Здесь путь заканчивался – выше не было уже ничего, кроме ветра, снега и льда. Путники направились к возвышенному месту, окруженному поставленными стоймя валунами. Это место называлось Порогом – потому что не было в северных землях святилища ближе к Небесному граду богов.
– Ступай, позови жреца, – приказал Арнгрим мальчишке, указывая в сторону, где среди чахлых елей виднелась дерновая крыша хижины. – Я подожду здесь.
Раб, не выпуская корзины, поспешил вниз. Арнгрим устремил задумчивый взгляд на лики деревянных богов, виднеющихся за невысокой каменной оградой.
Нордлинги редко строили настоящие святилища. Боги вольны приходить и уходить куда пожелают. Хочешь говорить с богами – не затворяйся от Неба!
Однако у богов есть излюбленные места. Древние рощи, где деревья шепчут голосами духов. Источники вод, гремящие водопады… Могилы славных предков, ставших почти равными богам еще при жизни…
В подобных местах, где знающие могли разглядеть следы богов или услышать эхо их шагов, и ставился херг – «камень, окрашенный красным». Знающий старец – ховгоди – приглашал сюда богов на священную трапезу.
Обычно мудрецы-годи жили при усадьбе ярла, но ховгоди Ярена поселился прямо на горе. Сюда не иссякал поток жертвующих, а каждый раз лазать вместе с ними на гору старику не позволяли больные колени. Он освятил херг жертвенной кровью и окружил невысокой оградой из валунов, а свою хижину поставил ниже, в укрытом от ветра ельнике. Еще он в меру своего умения вырезал из дерева лики главных небесных богов – Всеотца, Громовержца и Небесного Воина – и поставил их внутри ограды. Бородатые лица были лишь намечены, но просверленные дырки-глаза смотрели пугающе пристально.
Вскоре старый жрец в сопровождении мальчишки поднялся к ограде херга.
– Здравствуй, ховгоди, – приветствовал его Арнгрим. – Да услышат тебя боги!
Когда жрец разглядел и узнал гостя, с его лица тут же сползла милостивая улыбка.
– Что тебе здесь надо, Утопленник? – сердито спросил он. – Как дерзаешь попирать святую землю?
– Как дерзаю? – медленно повторил Арнгрим. – Ногами, жрец! А вот как ты смеешь называть гнусным прозвищем сына твоего ярла?
– Что ж и не называть, если все так тебя зовут? – насупившись, ответил старик. – А сын ли ты ярла… Если да – что ж ты не живешь в Ярене, у отца?
– Потому что отец выделил мне землю здесь, под горой, – резко сказал Арнгрим. – И он никогда от меня прилюдно не отрекался.
– Так то отец, он всегда пожалеет, – проворчал жрец, – а я слышал, что в святилище Эйкетре тебя вовсе не пустили на запретную гору! И здесь тебе не место!
– Попробуешь прогнать меня? – прищурился Арнгрим.
Старик взглянул в лицо незваному гостю, и мурашки пробежали по его спине. Почудилось, что у бывшего морского ярла такой же пустой, пристальный взгляд, как у вырезанных из дерева богов. А еще почудилось, будто Воин, Громовержец и даже сам Всеотец стоят настороженно, будто готовясь к битве.
«Да ну, покажется же!» – постарался прогнать пугающие мысли жрец.
Вот вышние боги, владыки Небесного града! А вот изможденный не по годам мужчина, едва ли не отвергнутый своим родом, потерявший корабль, честь и память. Многие годы ходящий под бременем своего таинственного проклятия. И во взгляде его – лишь боль и усталость затравленного зверя…
– Я тебе не враг, сын ярла, – примирительно произнес ховгоди. – Но сам посуди, как мне тебя встречать? В прежние времена, когда ты водил свой корабль в Гардарики и другие земли, ты был удачлив, и боги любили тебя. Но после того, как ты надолго пропал…
– Вот именно, – сказал Арнгрим. – Когда я вернулся из Гардарики, оказалось, что никто не рад моему возвращению. Меня называли драугом – восставшим мертвецом. «Его корабль утонул. Все его товарищи погибли, – говорили родичи. – Как так? Почему все остались в холодных водах, а его одного отпустили боги, год продержав в морской пучине?» А иные добавляли: «Это неспроста. Видно, он хирдманнами и расплатился…» Думаешь, мне в радость было все это выслушивать?
Жрец задумчиво кивал.
– И где же ты провел весь этот год, Арнгрим?
– Не помню, – буркнул сын ярла. – Помню, как тонул корабль. Потом я увидел синие очи Ран, Матери Бури…
– У Ран зеленые очи, – возразил старик. – Так говорят саги.
Арнгрим сбился.
– Я видел синие… Словом, это последнее, что я помню. А потом я очнулся в доме у той, что стала моей невестой. Она нашла меня лежащим без памяти на берегу моря. И лишь много позднее я узнал, что прошел целый год…
– Сдается мне, не Ран ты встретил… – пробормотал ховгоди. – Но продолжай!
– Когда я с женой вернулся в Яренфьорд, меня встретили не с радостью, а со страхом. Чтобы доказать семье, что я не драуг, мы поехали в великое святилище Эйкетре. Отец настоял. Иначе мне мигом сняли бы голову, приставили к заду и так зарыли в кургане…
– Поведай об Эйкетре, – оживился жрец. – Верно, там херг размером с пиршественный стол?
– Там совсем не такое святилище, как у тебя, – объяснил Арнгрим. – Оно подобно медовому залу, только выстроенному для богов. Статуи владык Небесного града увешаны золотом так, что слепит глаза. А на вершине горы – огромный священный дуб. Туда меня не допустили…