Тень сбитого лайнера
Шрифт:
– В комендатуру, – ответил тот и пожал плечами.
– Чего! – изумился Кирилл. – А кто мне говорил, что в Снежном ее нет?!
– Как же нет? Есть. Это мы тебя так проверяли.
– Я с вами, ребята!
Глава 39
В котле
Морщась от едкого дыма, Тарас выглянул из окопа. Справа горел танк «Оплот». Он входил в состав бронегруппы, сформированной из остатков уцелевшей и исправной техники, и участвовал в попытке прорыва, предпринятой утром. Машина получила несколько попаданий из РПГ. Экипаж сумел вывести ее из-под огня и почти дотянул до опорного пункта их роты. Но вспыхнувший пожар вынудил экипаж покинуть танк. Сразу за ним дымился полностью выгоревший «шишарик», то есть грузовик «ГАЗ-66».
Неожиданно в небе вновь раздался нарастающий свист. По спине Супруненко пробежал неприятный холодок, его ноги предательски затряслись. Ему казалось, что мина, похожая на дыню, летит прямо в темя. Тарас присел. В тот же момент небо словно лопнуло. Окоп качнулся от взрыва и заполнился клубами пыли. Сверху посыпался песок.
– Сто двадцатыми лупят! – прокричал ему в ухо Матюшонок.
«Мог бы не говорить», – подумал Тарас, сквозь звон в ушах пытаясь разобрать, куда летит следующая мина.
Ему, как и в первый раз, снова показалось, что она угодит прямо в него.
«Только бы сразу насмерть!» – мелькнуло в голове, и вновь ахнуло.
Супруненко в какой-то момент показалось, будто стены окопа захлопнулись. Он открыл глаза. На расстоянии вытянутой руки ничего видно не было. Где-то слева раздался жалобный протяжный вой. Справа кто-то быстро что-то говорил, но слов из-за шума в голове разобрать было невозможно. Тарас оглянулся и отпрянул. Оказалось, это ему на ухо что-то кричал Матюшонок.
– Чего тебе? – спросил ротный, удивившись собственному голосу, прозвучавшему будто в пустой бочке.
Лейтенант замолчал и вопросительно уставился на Тараса.
В этот момент снова рвануло, но уже где-то дальше. Супруненко прислонился спиной к стене окопа, заткнул уши ладонями и открыл рот. Матюшонок угомонился и лишь шевелил губами. Он напоминал Тарасу мусульманина, читающего суры с четками в руках.
Все эти дни мысли Супруненко были заняты одним и тем же вопросом. Что задумало СБУ в отношении него? Он не сомневался в том, что загадочный Федор Степанович, который прикатил на «Хаммере» в Дьяковку за несколько дней до окружения, представлял именно эту организацию.
Небольшая колонна проследовала через село и окончательно остановилась на территории свинофермы. Тарас сразу навестил блокпост, но бойцы ничего вразумительного сказать не смогли, за исключением того, что в головной машине находился начальник разведки бригады. Именно он провел колонну в село.
Через час батальон выдвинулся на указанный рубеж, встал севернее села и половину дня закапывался там в землю. Поначалу солдаты отнеслись к этому мероприятию с прохладцей. Они лениво оборудовали позиции, углубились лишь по колено. Техника и вовсе стояла на открытой местности.
Однако ближе к полудню на позиции подразделения плюхнулись несколько мин. Это всех отрезвило. С учетом дальности стрельбы миномета выходило, что противник уже на подходе.
После этого не надо было подгонять солдат. Лопаты мелькали в воздухе. Потом начался ад, который не прекращался по сей день. Ополченцы били из «Градов» и пушек, бросали мины.
Тарас знал, что пришло время уходить. Но как раз сейчас сделать это было очень сложно. По всем признакам они были если не окружены, то уж точно лишены управления.
Как в таком положении отвязаться от Матюшонка, который ни на шаг не отходил от него? Все попытки отправить его в расположение взвода заканчивались тем, что лейтенант вновь неожиданно возникал рядом. Какова его роль? Тарас прекрасно понимал, что все это время находился под плотным контролем. Более того, теперь он был уверен в том, что телефон, который ему дал Матюшонок, возник с подачи СБУ.
– Что делать будем, командир? – зачем-то спросил Матюшонок.
– Держаться, – лаконично ответил Тарас.
Супруненко тяготило присутствие этого субъекта. На войне чувства обостряются, и ему стало казаться, что Матюшонок подслушивает его мысли.
– За что держаться? – тусклым голосом спросил лейтенант.
– Пойду посмотрю, что там у нас творится. – Тарас приподнялся и на полусогнутых ногах стал пробираться по окопу.
Разрывы стали удаляться, звон в ушах почти прошел. Сделав несколько шагов, он увидел перед собой ноги, торчащие из груды обвалившейся земли, ствол автомата и голову солдата, развороченную осколком. Тарас чертыхнулся. Это был рядовой Коркин. Командир роты вспомнил, как напугал солдата, уснувшего в карауле.
Он прошел еще немного и услышал голоса. Траншея делала изгиб, за которым Супруненко увидел троих солдат.
– Чуешь, из России стреляют! – выл боец.
Он был ранен в руку и теперь не мог держать оружие, но сеял панику.
– Что ты несешь? – взорвался Тарас. – Где Россия? Покажи!
– Там! – Солдат, не решаясь высунуться из окопа, ткнул здоровой рукой куда-то вверх.
– Так вот, чтобы ты знал, Россия за Дьяково еще километров двадцать, а снаряды летят с запада, – сказал Тарас.
– Все равно русские! – не унимался паникер. – Они за ватников воюют!
Сзади осыпалась земля, раздалась тихая ругань. Ротный оглянулся. По окопу протискивался Матюшонок.
– Ты чего здесь? – зло спросил Тарас.
– Следом шел, – растерянно ответил лейтенант.
Супруненко неожиданно поймал себя на мысли о том, что разрывы уже прекратились, а они продолжали кричать, и заговорил тише:
– Сейчас вернись, пройди до конца левого фланга и осмотрись.
Лейтенант кивнул так, что каска съехала на глаза, но остался стоять на месте.