Тень скарабея

Одувалова Анна Сергеевна

— Да, вы правы, — хмыкнула Кейтлин. — Я веду себя словно ребенок… Да что говорить, рядом с вами я чувствую себя настоящим ребенком — неуклюжим и глупым.

— Ну что вы говорите? Вы совсем не ребенок. Очаровательная и очень красивая девушка.

Гарри сделал робкий шаг вперед и ласково убрал с лица Кейтлин непослушную прядь волос, выбившуюся из-под шляпки. В его жесте было столько нежности, что девушке стало не по себе. Никто и никогда еще так на нее не смотрел.

— У вас завораживающие глаза, — чуть слышно шепнул молодой человек. — Я никогда таких не встречал. Глубокие темные омуты, из которых невозможно выбраться — только утонуть. Едва вы посмотрели на меня — я пропал.

Сердце бешено

стучало в груди, а голова кружилась. Кейтлин захотелось, чтобы Гарри оказался как можно ближе. Когда сильные руки обняли ее за талию, девушка, вместо того чтобы отпрянуть, как и полагает добропорядочной леди, прильнула теснее. Мягкие губы манили, а огонь в голубых глазах обещал наслаждение. Легкий поцелуй обжег щеку, и Кейтлин, испуганно вздрогнув, дернулась, попыталась освободиться, но потом послушно обмякла и закрыла глаза, чувствуя на губах легкое дыхание. Поцелуй был нежным, Гарри даже ослабил объятия, оставляя Кейтлин возможность выбора. Она могла уйти, но не хотела, вместо этого сама обвила руками шею молодого человека, растворяясь в его дыхании и забывая, где находится.

Отрезвление пришло неожиданно, и девушка, опомнившись, рванула в сторону. Движение было иррациональным, даже думать не хотелось, как глупо она при этом выглядит. Губы горели, волосы растрепались, а щеки алели, словно натертые свеклой. Девушка не знала, куда деться от неловкости и стыда. Положение усугубил низкий насмешливый голос из-за спины:

— Ну же, молю вас, не останавливайтесь! Вы замечательно смотритесь.

Элен Блаватская, видимо, давно стояла у дверей. Одета она была по-домашнему: расшитый капот откровенно распахнут на груди, а длинные темные волосы лишь небрежно заколоты на затылке. Без вызывающего макияжа Блаватская выглядела моложе и приятнее, хотя Кейтлин все равно не могла назвать ее красивой: слишком статная, высокая фигура, грубые черты лица, и нет чарующей мягкости во взгляде. Зато у этой женщины была внутренняя сила — харизма, не оставляющая никого равнодушным.

— Не смущайтесь, Кейтлин! — усмехнулась Элен. — Этот дом видел многое, и, поверьте, робкий поцелуй его не удивит, как и меня. Давайте лучше поговорим о цели вашего визита. Как я понимаю, вы все же согласились принять мое предложение о спиритическом сеансе. Могу я узнать, что повлияло на ваше решение? Вчера вы были настроены скептически.

— Мисс Кейтлин видит Вестницу, — подал голос Гарри.

На его привлекательном лице блуждала безмятежная улыбка. Идеально отглаженный костюм ничуть не помялся. Даже воротник рубашки был в порядке. Молодой человек выглядел как ни в чем не бывало, а вот Кейтлин ощущала себя растрепанной и распущенной.

— Я чувствовала, что с ней что-то не так. Пройдемте.

Блаватская, приглашая, махнула рукой и отправилась в глубь дома. Кейтлин не осталось ничего, кроме как двинуться следом. На Гарри она старалась не смотреть — в душе царили сумятица и хаос. Девушка не могла в себе разобраться. Она чувствовала на спине взгляд молодого человека и почему-то твердо была уверена, что Гарри улыбается. От этих мыслей щеки снова вспыхнули, и Кейтлин постаралась переключить внимание на что-нибудь другое.

Комната, в которую привела их Блаватская, пугала. Кейтлин впервые оказалась в подобном месте, и ей тут было неуютно: черные портьеры на окнах, красные атласные подушки на бархатных диванах. Ковер цвета разлитого вина и сотни свечей на полу, столах, стенах и даже подлокотниках кресел. На низких столиках — кальяны и курительницы с благовониями, а в воздухе — едва заметный запах опия. В отличие от Кейтлин, Гарри здесь чувствовал себя вполне свободно. Он неспешно скинул теплый плащ и развалился на диване, в то время как Кейтлин боязливо присела на краешек одиноко стоящего у стены стула.

— Не будьте так зажаты, дорогая, —

обратилась к ней Блаватская и уютно расположилась на подушках, прильнув к Гарри. К удивлению Кейтлин, молодой человек отодвинулся не сразу, а лишь поймав ее взгляд. Сыщик словно бы спохватился и отсел в сторону. Впрочем, Блаватская не возражала.

— Ну же, Кейтлин, я не смогу с вами работать, если вы будете столь скованно сидеть на другом конце комнаты. Подойдите скорее сюда!

Блаватская затянулась густым дымом и в блаженстве закрыла глаза. Капот съехал с ее полного белого плеча, и Кейтлин вновь испытала неловкость. Было в этой женщине что-то такое бесстыже необузданное, что сквозило в каждом ее движении, повороте головы, позе и томно прикрытых глазах. Она заставляла людей испытывать рядом с собой либо скованность, либо вожделение. Гарри хоть и пытался честно отвести взгляд, но раз за разом возвращался к соблазнительной позе и обнаженному плечу Блаватской. Колючие шпильки ревности кольнули Кейтлин прямо в сердце, но девушка взяла себя в руки и, стараясь не подать виду, что ее гордость задета, подошла ближе.

Элен, прикрыв глаза, глубоко затянулась кальяном, откинула назад голову и медленно выпустила дым с горловым, протяжным стоном, переходящим в невнятное бормотание и хриплые крики. Кейтлин стало жутко, вид у Блаватской был совершенно невменяемый. Она содрогалась всем телом, выгибалась и затихала, не прекращая бормотать что-то невнятное себе под нос.

— Ничего не пойму! — спустя несколько минут прошептала Элен абсолютно нормальным голосом, оторвавшись от полубессознательного бормотания. В комнате резко потемнело, а налетевший неизвестно откуда ветер погасил почти все свечи. Лишь редкие, едва видимые огоньки складывались в слово revenge.

— Месть? — прошептала Блаватская. — О боже! Надеюсь, он просит отомстить за себя, а не хочет отомстить сам. Духи иногда выражают мысли совершенно непонятно.

Кейтлин замерла, не в силах отвести взгляд от огоньков, образующих слово. Когда она шла сюда, то не надеялась ни на какой результат. Она вообще не верила в то, что из затеи выйдет что-то путное. Ветер в комнате утих, погасшие свечи вспыхнули неожиданно и ярко, а у окна появилась уже знакомая женщина в длинном темном одеянии. Она медленно плыла к Кейтлин. Девушка взвизгнула и, подскочив, бросилась в сторону. От ночной храбрости не осталось и следа. Вестница вкупе со словом «месть», которое предположительно написал умерший дядя, внушала панический ужас.

— Кейтлин, — тихо проговорила Блаватская, поймав девушку за руку. — Сядьте, я думаю, вам стоит ее выслушать. Она лишь Вестница, ее задача — передать информацию.

— Но она ничего не сказала мне вчера, я пыталась с ней заговорить.

— Вестница — не человек, она не может общаться с вами в обычном понимании этого слова. Вот, возьмите.

Блаватская протянула девушке кальян, пояснив:

— Иначе она не сможет войти с вами в контакт. Вы должны быть открыты миру, раскрепощены, а не зажаты, словно монашка-пуританка. Духи не любят условностей, они общаются к вашему сознанию напрямую, минуя ненужные, выдуманные людьми правила и церемонии.

— Но я никогда…

— Ну же, Кейтлин! Не бойтесь, берите! Это не вредно, вам просто необходимо расслабиться.

Девушка неуверенно протянула руку, взяла кальян и, зажмурившись, вдохнула ядовитый, обжигающий дым. Закашлялась, а когда открыла глаза, увидела Вестницу прямо перед собой. На этот раз на тонких губах женщины играла едва заметая улыбка. Вестница одним движением скинула капюшон с головы, и крик застыл у Кейтлин в горле. Подбородок и губы… а выше голый череп с огненными провалами глазниц. Блестящие волосы цвета воронова крыла, которым может позавидовать любая красавица, растут из неопрятных ошметков кожи, начинающихся чуть выше линии лба.