Тень Сталина
Шрифт:
– Я вас понял, адмирал Першин. Но как вы объясните появление кораблей для внутренних морей СССР на Северном и Тихоокеанском флоте? – спросил Сталин.
– Я затрудняюсь вам ответить, товарищ Сталин. Головной эсминец испытывали на Балтфлоте. Я читал заключение комиссии: сплошные литавры!
«Выше всех, дальше всех, быстрее всех». Видимо, благодаря этому проект разместили на всех судоверфях СССР.
– Понятно. Что делать будем?
– По репарациям из Германии нам передано сорок семь эсминцев серии «Z», или «Нарвик», если по головному. Предлагаю временно передать десять – пятнадцать кораблей этого класса на Тихоокеанский флот. Десять эсминцев серии «7» ТОФа
Сталин внимательно слушал, затем попросил передать ему проекты для ознакомления. После этого он сделал главкому выговор, что он не использовал все возможности для усиления ТОФ в течение полутора лет. Кузнецов возразил, что эсминцы «Z» стояли без экипажей весь прошлый год и лишь недавно были укомплектованы смешанными русско-немецкими экипажами. Захотят ли немцы продолжить службу на Тихом океане – большой вопрос!
– Товарищ Кузнецов! Вы принимали немецких товарищей в строй, вы принимали у них присягу. Я не видел в присяге для немцев каких-либо различий с присягой для советских граждан. Считаю это отговоркой. Скажите прямо, что этот вопрос вами не рассматривался.
– Вы правы, товарищ Сталин! Наиболее опасными считались атлантический и северный театры военных действий. Главный штаб флота считал достаточным численный и типовой состав ТОФ. Это была наша ошибка.
– Постарайтесь впредь не повторять таких ошибок, товарищ адмирал флота Советского Союза. Это слишком дорого стоит. В какие сроки вы уложитесь, согласно предложениям Першина?
– В два с половиной – три месяца по передислокации, товарищ Сталин. По лидерам – по мере их поступлении на флоты. Предложения Першина нахожу своевременными и наиболее быстрыми в условиях цейтнота.
– Что вы скажете, товарищ Андреев? Мы сможем профинансировать этот проект?
– Передислокацию – несомненно! Но я считаю преждевременной попытку форсировать постройку проекта «30». Он уже устарел и нуждается в полной переработке. Особенно после испытаний изделий 001 и 002. Достройка проектов лидеров типа «Ташкент» также преждевременна. Прочность их корпусов под таким же сомнением. В сорок втором году лидер «Ташкент» стоял на ремонте из-за разрыва палубы во время шторма при сопровождении транспортов в Болгарию.
– То есть вы предлагаете полностью перепроектировать существующие проекты?
– Да, товарищ Сталин.
– Возьмите это на контроль, товарищ Андреев. Адмирал Першин! Все доработки согласовывать с Андреевым. От вашей согласованной работы слишком многое зависит. Особое внимание должно быть уделено качественной ПВО эсминцев. Вы меня поняли?
– Так точно, товарищ Сталин.
«Не было печали, черти накачали!»
Больше всех бурчал Сергей:
«Я ни разу не специалист по флоту! Что будем делать?»
«Сергей, не бурчи! Начнём с главного! Какие двигатели стоят на современных тебе кораблях флота?»
«На ядерных – паровые турбины, на неядерных – газовые турбины».
«А что, есть ядерные корабли?»
«Да. Их довольно много. Используют в основном водоводяные реакторы на тепловых нейтронах».
«Так, значит, напрягаем Александрова!»
«Не его, а Доллежаля! Он создал первый реактор для подводных лодок. Кроме того, необходимо привлечь Базилевского, Балтийский завод и Перегудова из ЦКБ-18, тоже Ленинград».
«Понятно. По газовым турбинам?»
«В основном используются двухвальные, модульные газовые турбины, переделки из авиационных. К ним вешается генератор, а винт крутит электродвигатель».
«Редуктор?»
«Планетарный, как у Ту-95!»
«Значит, Германия. Они же ГЭДы хорошо делают».
«Андрей, для ГТД большой мощности нужно использовать титан-никелевые лопатки».
«То, чем сейчас Роллс-Ройс занимается?»
«Да».
«Нарисовать двухвальную турбину можешь?»
«Конечно, это сейчас обычный авиационный двигатель».
«Чем судовые двигатели отличаются от авиационных?»
«За счёт хороших холодильников, у них гораздо ниже температура на лопатках, примерно пятьсот пятьдесят – шестьсот градусов, много выше моторесурс. Охлаждение же водяное. За счёт этого резко снижается шум двигателя».
Я записал все параметры, которые дал Сергей и поехал к Микулину.
– Александр Александрович! У меня есть предложение.
– Андрей Дмитриевич, может не надо? У меня тут и так сплошной дурдом, – Александр Александрович показал пальцем на противоположную стенку кабинета. Из соседнего кабинета доносился крик какого-то человека. – Вадим с термистами разбирается. Оплавились лопатки, вся работа насмарку. Что хотели, Андрей Дмитриевич.
– Газовую турбину большой мощности, – выложил рисунки, наброски, графики и расчёты. Александр Александрович вцепился в них.
– Такой коэффициент двухконтурности? А это возможно? А это что? Редуктор? Стоп-стоп-стоп! А ведь это позволяет снизить обороты компрессора!
– Для этого и поставлен.
– А откуда такая низкая температура?
– Вода под высоким давлением и топливо.
– Вода? А где мы её возьмём? Не понимаю. А чем её охлаждать?
– Водой. Это не самолётный двигатель, а судовой. Хотя с понижением мощности и изменением схемы охлаждения его можно использовать и для тяжёлых самолётов. Вы будете заниматься самим двигателем. В двух модификациях: один самолётный, второй судовой или наземный. А так обычный турбовентиляторный двигатель. Я знаю, что это конёк Швецова, но у него сейчас англичан прорва. Сам двигатель будем делать в Ленинграде на «Лопатке», остальное на ЛМЗ. Требуются малые габариты и большая мощность. Основное назначение – производство электроэнергии.
– Никогда бы не подумал, что авиационный двигатель можно задействовать для этого.
Я улыбнулся.
– Вы мне льстите, Александр Александрович!
– Вам все льстят.
– Ну, так что, берётесь? Или Люльке отдать? Всё уже даже посчитано.
– А давайте так: и Люльке тоже.
– Хорошо, договорились.
Я встал и подал руку.
– Куда ж вы, Андрей Дмитриевич? А чай? А посмотреть, что мы тут нагородили? Не отпущу! Сейчас идём по цехам! И не спорьте! Вы у нас два года не были!