Тень Сталина
Шрифт:
– А как на это прореагируют другие страны, имеющие большой потенциал или большое население?
– Пусть доказывают, что обладают влиянием хотя бы региональной державы. А дальше посмотрим. «Клуб трех» может быть расширен за счёт интенсивно развивающихся экономик.
– Я не думаю, что будет просто доказать в Сенате и Конгрессе такое простое решение вопроса, но я считаю, что стоит попытаться.
– Я хочу пожелать вам успеха, на волне энтузиазма от побед, это может состояться.
– Мне не совсем понятен механизм принятия решений в «клубе трех», кто-то постоянно будет оказываться в меньшинстве.
– А если за основу взять сто процентов? Политика – это искусство компромисса.
– Нам есть о чём подумать
– Примерно такой же разговор был у нас и с господином Черчиллем. Он беспокоился о том, что мы можем захватить его страну, оставить его без репараций от Германии, и вообще не доверял нам. Как видите, сейчас мы вышли на новый уровень общения между нашими странами и гораздо больше доверяем друг другу. Это в качестве примера. Вы же видите, господин президент, что у нас нет намерений захватить весь мир. У нас самодостаточная страна. Единственный мир, который нам нужен, это мир в нашей стране.
Переговоры длились довольно долго. Президент Рузвельт оказался очень словоохотливым. У него была образная и интересная лексика. Он пытался произвести приятное впечатление на Сталина. Я не уверен, что это ему удалось, хотя Сталин очень редко показывал кому-либо своё истинное отношение.
После переговоров Сталин, видимо, устал, так как почти сразу поехал домой. Я записал кое-какие высказывания Рузвельта и тоже поехал домой.
Глава 4
Днем Сталин попросил зайти к нему.
– Андрей, ты вчера напомнил мне об одной проблеме. Сейчас соберётся Ставка, надо распределить обязанности и, пока идёт переформирование и переброска войск на восток, предоставить всем отпуск, но так, чтобы это не повлияло на подготовку к войне. И в первую очередь надо отправить в отпуск тех, кому предстоит эта операция.
Самым хитрым оказался нарком флота Кузнецов. Он сказал, что с удовольствием отдохнёт, но на Дальнем Востоке и Камчатке.
– Товарищ Кузнецов, что вы вводите всех в заблуждение! Ну, какой это отдых! Вы же с кораблей вылезать не будете!
– Товарищ Сталин, там прекрасные места: охота, рыбалка, а воздух какой! Вулканы, гейзеры, а заодно и проверю всё досконально. И не надо будет потом две недели ехать.
В общем, у всех нашлись срочные дела, поэтому в отпуск, в приказном порядке, поехали Шапошников, Жуков, Голованов, Берия и я. Сам Сталин ехать в отпуск отказался, сказал, что поедет в сентябре, когда будет не так жарко. Василевский, Воронов и Кузнецов поехали на Дальний Восток, Тимошенко и Голиков остались в Москве, а мы погрузились на поезд и поехали «отдыхать». Небольшой курьерский поезд – шесть вагонов и шесть платформ. Настроение у всех было совершенно не отпускное. Берия по дороге придумал себе дело и решил ехать не в Крым, а в Сухум. У него там был «объект». Жуков, которого в срочном порядке отозвали из Германии, чертыхался и говорил, что не понимает, зачем нужна такая срочность с отпуском. Я не стал объяснять причину внезапного отпуска, иначе бы все на меня взъелись. Но за обедом в вагоне-ресторане все немного успокоились, расслабились. Жуков рассказал о том, как проходила капитуляция. Рассказывал красочно, жестикулируя. Он не был похож сам на себя. Было видно, что он очень доволен прошедшими операциями, новым званием, новыми наградами. Много говорил о новом боевом уставе.
– Как работалось с Красовским? – задал вопрос я.
– Отлично! Просто отлично! Лето, конечно, погода была солнечная, лётная. Вообще Верховный не зря вас, авиаторов, так отличил! – он показал на меня и на Голованова. – Вполне заслуженно. А тебе и за танки еще надобно отдельное спасибо сказать. Впрочем, видимо, поэтому ты и стал «первым».
Берия внимательно прислушивался к разговору, но после этого сказал:
– Нет, Георгий Константинович, не только поэтому. Андрей Дмитриевич много работал на «той» стороне войны, мне кажется, что поэтому.
– Это две стороны одной медали, Лаврентий Павлович. Всё равно совершенно заслуженно. Кто бы что ни говорил. У меня есть тост! Почему не у всех налито? Андрей! Не сачкуй! Борис Михайлович! Присоединяйтесь. Всё? У всех? Я Андрея в первый раз увидел майором в Монголии, в тридцать девятом. Скажи мне тогда, что он станет моим начальником, в жизни не поверил бы. Второй раз мы с ним в Крыму встретились. А сейчас почти не расстаёмся. Вот такая вот удивительная история. Молодой ведь совсем! За тебя, Андрей! Успехов тебе!
Все выпили, а после этого Берия сказал:
– Георгий Константинович, ты Андрея знал уже майором, я его ещё лейтенантом видел, за год до этого.
– Ну и как?
– Совсем впечатления не произвел, если честно! Извини, Андрей! Что было, то было. Но он настолько быстро стал набирать вес, что я нисколько не удивился, когда в сорок первом увидел его в Ставке.
– Ну что вы ко мне прицепились?
– Учимся, как за четыре года стать маршалом! – смеясь, добавил Борис Михайлович, самый старший из нас. – Да не стесняйтесь, Андрей Дмитриевич. Действительно, без ПВО, фронтовой авиации и АДД такого успеха достичь было бы невозможно. Уж поверьте старому маршалу. Так что я присоединяюсь к тосту. Успехов вам!
На другом конце длинного, почти через весь вагон, стола довольно шумно что-то обсуждали наши жёны. Длинные и красивые тосты произносила Нино Таймуразовна. Мария Александровна, жена Шапошникова, взяла на руки сразу двух дочерей Голованова и что-то им рассказывала, Тамара очень хорошо выглядела и часто хлопала в ладошки, поддерживая Нино Таймуразовну, а Маргарита что-то быстро рисовала в большом блокноте. Лаврентий Павлович заинтересовался, чем занимается Рита. Он подошёл к ней и попросил показать. Неожиданно он расхохотался и стал показывать нам дружеский шарж «Кузнецы “Победы”, где Борис Михайлович в фартуке держал клещами слово «Победа» и показывал, куда бить, Берия качал мехи, Жуков работал молотобойцем, а мы с Головановым летали с молоточками в руках. Шарж вызвал большое оживление, Маргарита расписалась и подарила его Шапошникову. Лаврентий Павлович заметил, что рисунок выполнен очень профессионально.
– Это моя, нереализованная пока, детская мечта: стать художником, – сказала Маргарита.
Поезд шёл почти без остановок – только на смену паровозов, днём мы прибыли в Севастополь, перегрузились в свои автомобили, которые везли с собой на платформах, и поехали в Ялту. Мы с Головановыми остановились в Ливадии, в Малом Ливадийском дворце, Жуков и Тимошенко остановились на даче № 1 НКО, а Лаврентий Павлович из Севастополя поехал, тем же поездом, в Сухум, но обещал вернуться и присоединиться к нам. Его жена осталась в Ялте, поселившись вместе с нами. В Большом дворце было много отдыхающих, на его воротах было написано: «Санаторий Наркомзема СССР». Часть парка была отгорожена, и туда никого не пропускали, но всё это доставляло большие сложности Саше Филиппову и его людям. Поэтому через три дня мы переехали на дачу № 2 НКО, неподалёку от Ворошиловской дачи, да и море там было ближе. И огороженный общий пляж с видом на Ласточкино Гнездо. Погода стояла солнечная. Митька, с самого утра убегавший на пляж в сопровождении либо мамы, либо Веры, превратился в уголёк. Рита активно приводила себя в порядок после беременности и родов и поражала всех своими кульбитами, растяжками и боевыми комплексами на пляже, а я подолгу бегал по утрам с Сашей и Тлетлем, занимался на снарядах в санатории ВВС, а после обеда проводил время в уютной тени с Тлетлем, «беседуя» с Сергеем или с кем-нибудь из нашей «четвёрки».