Тень Стигии
Шрифт:
— А какой бы тебе был прок, если бы меня схватили эти полоумные рыбаки?
— Они заглянули бы в карманы твоего пояса и расхватали монеты: золотые и серебряные. А шкатулка, зачем она им? Ее просто отбросили бы в сторону. Или уж, во всяком случае, не догадались хранить ее вместе с серебром.
— И ты бы взяла ее?
— Конечно. Повторяю, она моя по праву.
— А вдруг эти дикари просто из любопытства сорвали бы печать?
— Что ж, тогда то, что заключено в шкатулке, обрело бы свободу, и я достигла бы своей цели.
— Не вздумай пускаться на какие-нибудь хитрости, пока я сплю,— предупредила Соня.— У меня очень
— Мне нет смысла убивать тебя,— ответила Нежить.— Ведь достать шкатулку я не смогу из-за серебра, которое лежит рядом с ней. А ждать, пока кожаный пояс сгниет и монеты раскидает ветром… Это долго, слишком долго. Быстрее будет отвести тебя в ту долину, куда ты так стремишься.
— И еще одно,— нахмурилась Соня,— не смей показывать этим дикарям место, где я заночевала. Я всегда успею кинуть пояс в море. Вместе с твоей шкатулкой и серебром. Жди тогда, пока он сгниет.
— Деревенские сюда не пойдут даже под угрозой смерти. Они слишком боятся этого места.
— Почему же? — спросила Соня.
— Завтра сама увидишь,— ответила Нежить безразличным голосом.
Так. Над последними словами собеседницы, пожалуй, стоило призадуматься. Что это было? Угроза? Или, наоборот, предупреждение? В здешних местах действительно небезопасно? Впрочем, если бы Нежить хотела навести на нее эту опасность, то вряд ли стала бы предупреждать о ней. Рассудив так, Соня решила больше не ломать голову. Положив ладонь на рукоять метательного ножа, чтобы его можно было мгновенно выхватить, она устроилась поудобнее, закрыла глаза и почти сразу уснула.
Утро выдалось по-северному хмурым, но все же прекрасным. Южный ветер гнал по небу обрывки туч, однако солнце то и дело пробивалось сквозь них, посылая на землю золотистые животворные лучи. По скалам, постоянно сменяя друг друга, пробегали то теплые солнечные блики, то холодные синие тени туч. В теплом воздухе пахло солью и водорослями. Море монотонно и неутомимо разбивало волны о берег, о гряду скал, правильным полукружием выступающих из воды. Соня пригляделась: полукружие это было слишком уж правильным.
— Люди называют эти скалы Драконьей Челюстью,— сказала Нежить.
Действительно, остроконечные утесы торчали на одинаковом расстоянии друг от друга, будто на дне моря лежала окаменевшая челюсть гигантского змея, а над водой выступали лишь его зубы. Каждый такой «зуб» был немногим меньше хорошего корабля!
— Странные скалы,— заметила Соня.— Они походили бы на зубцы крепостной стены, не будь они так огромны.
— Да, это так,— после недолгого молчания отозвалась Нежить.— Оказывается, ты умеешь видеть суть вещей. Так знай же: многие тысячелетия назад, когда на месте моря Вилайет еще была суша, здесь действительно стояла могучая крепость. Сейчас над поверхностью моря вздымаются лишь верхушки стен, но и они настолько источены временем, водой и ветрами, что люди принимают их за обычные скалы.
— Если эта крепость так велика, то каковы же были ее строители? — воскликнула пораженная до глубины души Соня.
— Ты когда-нибудь слышала о гулях? Тех, что живут на севере, зовут еще хейворками.
— Слышала,— ответила Соня.— Но считала все эти рассказы детскими сказками. Кроме того, хейворки ведь совершенно дикие. Они живут в пещерах и едят мясо любых живых существ, которые попадаются им в лапы. Говорят, они едят даже человечину.
— Ты права. Как гули,
— Но я не вижу тут никакого города,— сказала Соня.
Вокруг виднелись лишь море да дикие скалы. Севернее поднимались высокие, покрытые снегом горы. Рукотворным можно было назвать лишь неправдоподобно правильное полукружие утесов, которые без устали лизало море. «А может, она рассказывает мне сказки? — подумала Соня.— Но зачем?»
— Вовсе неудивительно, что ты не смогла ничего разглядеть,— ответила Нежить,— ведь древние хейворки очень сильно отличались от людей. Они предпочитали жить в пещерах и подземельях, которые искусно высекали в скалах. Дело в том, что, имея от природы огромные глаза, они не выносили солнечного света и предпочитали выходить на поверхность земли ночью.
— Возможно, ты не врешь,— отозвалась Соня — Я слышала, что гулей называют лупоглазыми.
— Древних хейворков люди называли демонами подземелий,— продолжала рассказ Нежить,— хотя на самом деле демонами они вовсе не были. Впрочем, эта раса накопила огромные познания в магии. Говорят, даже одичавшие хейворки умеют колдовать, причем весьма неплохо… Но мы уже пришли.
Соня увидела перед собой вход в пещеру, но не бесформенную дыру, как следовало бы ожидать, а правильную и даже изящную стрельчатую арку высотой в три человеческих роста. Это была дверь для великанов. Впрочем, следов самой двери не осталось и в помине: вероятно, она была деревянной и давным-давно истлела.
Приглядевшись, Соня заметила углубления в кромках арки, там, где когда-то должны были крепиться дверные петли и замок. За аркой тянулся в темноту коридор с полукруглым сводом и ровным полом.
— Ты что, хочешь, чтобы я лезла в эту темную дыру? — спросила Соня.
— Другого пути попросту нет,— ответила Нежить.— Поверху здешние скалы преодолеть нельзя. Но зато можно пройти под ними.
— В темноте? Ты что, смеешься надо мной?
— Кто мешает тебе сделать факелы? — приподняла бровь Нежить.— По склонам растет немало сосенок. А кроме того, вон там, немного выше расселины, в которой ты заночевала, есть горный вар — черная твердая смола. Достаточно раздробить ее в порошок, пересыпать им водоросли и примотать пучок таких водорослей к деревянной рукояти. Получится отличный факел. Наделай их побольше. Путь неблизкий.
— Долго идти? — нетерпеливо спросила Соня.
— Около суток, даже в том случае, если ты поторопишься и ничто не задержит нас,— пояснила Нежить.
— Кто же нас может задержать? — удивилась Соня.— Не хейворки, случайно? Учти, у меня из всего оружия осталась лишь пара метательных ножей.
— Может быть, мы и встретим хейворков. Но у тебя ведь будут факелы, а это лучшее оружие против таких тварей. Возможно, тебе представится случай убедиться в этом.
— Обошлась бы и без этого,— проворчала Соня.— Но раз ты говоришь, что другого пути нет… Постой-ка, а может, ты снова решила заманить меня в ловушку?