Тень Тьмы
Шрифт:
Тьма ползёт всё выше и выше и разъедает бледную кожу у Пэна на горле.
– Что происходит? – хриплю я. – Кас? Что это?
Кас качает головой, широко раскрыв глаза.
– Он убьёт его, если не остановится.
Чернильные щупальца тянутся вверх по изгибу челюсти Пэна, и его губы чернеют.
– Что нам делать?
Баш морщится.
– Чёрт, я не представляю. Никто, кроме Пэна, против Вейна не выстоит.
Пэн стискивает зубы, тьма поглощает его дюйм за дюймом.
– Вейн… твою-то мать…
Он уже задыхается, но Вейн
– Надо что-то сделать, – повторяю я.
Питер Пэн не может умереть.
– Вейн! – кричу я.
Он слегка поворачивает голову, над плечом показывается ровная линия подбородка.
– Можешь делать со мной всё, что захочешь!
– Дарлинг, – шипит Кас, – какого хрена ты творишь?
Я подхожу ближе, вскинув ладони перед собой, чтобы показать, что не собираюсь причинять ему вред.
Вейн выпускает Пэна, тьма тут же отступает, и Пэн сгибается, прижимая руку к груди.
Тень Смерти поворачивается ко мне, и ужас возвращается.
Вейн медленно наступает на меня, преследуя, как хищник добычу.
Я снова врезаюсь лопатками в стену, наступаю босой ногой на осколок стекла и шиплю от резкой вспышки боли.
Это меньшая из моих проблем. На рану можно посмотреть позже.
Но Вейн переводит взгляд на пол, на кровавый след моей ступни.
Боль острая и сильная, но в целом ничего особенного, что я не испытывала бы раньше.
Кровь течёт, нервы пульсируют от боли, но я замечаю кое-что ещё.
Ужас ушёл, когда появилась кровь.
Вейн хмурится, и белизна сходит с его волос.
Я дышу, преодолевая жжение боли в ноге.
К глазам Вейна возвращаются их привычные несовпадающие цвета: чёрный и фиолетовый, – но по напряжённым желвакам всё ещё читается гнев.
Энергия в комнате изменилась. Это затишье после бури, когда океан перестал кипеть, а небо – взрываться раскатами грома.
Вейн расправляет плечи, делает долгий глубокий вдох.
– Никогда больше так не делай, – говорит он мне. Выходит на лестницу и устремляется прочь из дома.
Глава 8
Я подлетаю к Дарлинг, приподнимаю её, оперев себе на плечо, и легонько подталкиваю её лодыжку.
– Подними ногу, – приказываю я. Она слушается.
На своде стопы у неё глубокий порез.
– Кас, – зову я.
– Уже бегу. – Он исчезает в коридоре.
Баш открывает один из шкафчиков за барной стойкой, возвращается с полотенцем и протягивает его мне.
– Держись за меня, Дарлинг, – говорю я. Она обвивает рукой мою шею, и я с лёгкостью поднимаю её. Я отношу её на диван и усаживаю в угол, чтобы было удобно положить её окровавленную ногу себе на колени. Алая кровь льётся мне на штаны.
Кас возвращается с аптечкой, иглой и ниткой.
– Всё не так плохо! – протестует Дарлинг и пытается отдёрнуть ногу.
Я держу её крепче.
– Не сопротивляйся, – уговариваю я. – Это открытая
Дарлинг падает обратно на подушку.
– Ножи я ещё могу выдержать. А иглы… уже вряд ли.
Я гляжу на неё: в красивых зелёных глазах плещется ужас. Я думаю, она даже сильнее, чем нам хотелось верить, но у каждого человека есть что-то, чего он боится до дрожи.
Не так давно больше всего на свете я боялся потерять остров.
Но сейчас, когда я ещё чувствую на себе запах Дарлинг и при этом её кровь пропитывает мою одежду, этот страх преображается к чёртовой матери прямо у меня на глазах.
Смотреть, как она истекает кровью, видеть, как синяки начинают расцветать вкруговую у неё на шее – отпечатки пальцев Вейна, прижавшего её к стене…
У меня словно скручивает все внутренности. Я не желаю отпускать её.
Я не хочу, чтобы она исчезла, как моя тень, ускользнула в ночь и оставила меня одного, опустошённого человека, у которого нет больше ничего, кроме бьющейся в нём тьмы и гноящейся раны на месте сердца.
Внутри у меня только холод. А я хочу тепла.
Я щёлкаю пальцами в сторону бутылки бурбона на столе, и Кас приносит её, чтобы я мог намочить тряпку. Когда я подношу мокрую ткань к раненой ступне, Дарлинг шипит и дёргается в моей хватке.
– Лежи тихо.
– Но мне больно!
– Ты собиралась позволить Вейну делать с тобой всё, что ему заблагорассудится, а теперь жалуешься, что спирт щиплет?
Она стонет, зная, что я прав.
– Нам бы надо заняться проблемой Тёмного, – замечает Баш, нагревая иглу на пламени зажигалки.
– Одна проблема зараз.
Наша новая мантра, похоже.
Очистив кожу от крови, я внимательно изучаю рану. Она примерно три дюйма в длину и всё ещё кровоточит. В мире Дарлинг в таких случаях применяют анестезию. Здесь у нас есть принцы фейри.
– Дайте ей что-нибудь от боли, – приказываю я, когда Баш передаёт мне иглу с нитью.
– Ложись, Дарлинг, – говорит ей Кас.
Она смотрит на нас скептически.
– То есть трахать тебя до беспамятства нам можно, а позаботиться о тебе, когда ты пострадала, нет? – спрашиваю я. Мне не нравится, что она похожа на раненого лесного зверька, дрожащего и насторожённого. – Пожалуйста, Дарлинг, – добавляю я мягче. – Позволь мне тебе помочь.
В глазах у неё стоят слёзы, и я вдруг задумываюсь о том, что к ней никогда в жизни не относились бережно. Я могу быть жестоким, трахать её и обращаться с ней как со своей шлюхой, но я буду заботиться о ней, когда она ранена. И ей придётся подчиниться, и я докажу, что способен и на то и на другое.
Я не предам её в момент, когда нужен ей больше всего.
Наконец она меняет положение и откидывается на подушки. Я киваю Касу.
Через несколько секунд Дарлинг выдыхает с облегчением. Я даже не глядя понимаю, что он создал для неё иллюзию. Магия фейри может влиять на ощущения так же, как и на зрение.