Тень Тьмы
Шрифт:
Расстегнув пуговицу, я вижу, как его член натягивает ткань, и от вида этой выпуклости в моей груди разгорается огонь.
Я расстёгиваю молнию и рывком спускаю его штаны, высвобождая член.
Приподнявшись, я нацеливаюсь губами прямо на набухшую головку члена, и тело Пэна напрягается в ожидании.
Я беру его в руку, медленно глажу по всей длине, запоминая каждую бороздку, каждую выступившую венку.
Пэн скрежещет зубами.
– Я не хочу делиться, – говорю я ему.
Его ноздри раздуваются.
–
Я выпрямляюсь, отодвигаю губы на дюйм от него и дразняще выдыхаю. Головка его члена подрагивает в предвкушении того, как погрузится мне в рот.
– Скажи это, Король Неверленда.
– Коснись моего члена этим хорошеньким ротиком, и, может быть, я и скажу.
Я медленно придвигаюсь и провожу кончиком языка по блестящей щели уретры на его члене.
– Скажи это.
Он со стоном качает бёдрами вперёд, навстречу мне, так что я опускаюсь к утолщённому основанию его члена и облизываю его снизу.
Слышно, как Пэн шумно выдыхает.
Я думаю, мы оба знаем, что он может сам толкнуться мне в рот в любой момент, но игра есть игра. И я намерена победить.
Король Неверленда мой. И я заставлю его признать это.
Я совершаю такое движение, будто собираюсь снова лизнуть его от основания до кончика, держа губы совсем близко, почти касаясь, но не вплотную.
Пэн издаёт низкий животный стон на грани рыка.
– Дарлинг, – говорит он.
– Да?
Он закрывает глаза и делает глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Единственная киска, в которой я буду, – твоя. – Вновь открыв глаза, он вдруг подаётся в кресле вперёд, хватает меня за предплечья и резко разворачивает так, что я оказываюсь на сиденье, а он сам – на коленях. – Единственный рот, который приблизится к моему члену, – твой. – Он собирает моё платье вверх, к талии. – Единственная девушка, которая будет сидеть у меня на коленях в качестве моего прелестного трофея, – это ты. – Он зацепляет пальцем мои трусики и оттягивает их в сторону, обнажая промежность. – И единственная девушка, с которой я буду обращаться как со своей личной шлюхой, – это ты. – Он придвигается, почти касаясь ртом влажной кожи – обращает моё же оружие против меня.
Я дрожу в предвкушении.
– Этого тебе хватит, Дарлинг? – спрашивает он.
Я решительно киваю.
– Да.
Он проводит языком по моему клитору: скорее подразнить меня, нежели зачем-либо ещё, но даже от такого мимолётного касания я чуть не вылезаю вон из кожи.
– Повтори ещё раз, – приказывает он.
– Да, этого мне хватит.
Он скользит пальцами вверх по шву трусиков, нарочно проводя тыльной стороной
Я дрожу от удовольствия.
– «Да, кто»?
Я глубже утопаю в шикарном кожаном кресле.
– Да… Пэн?
Он плюёт на мою киску и скользит двумя пальцами вверх, чтобы снова невзначай встретиться с возбуждённой набухшей плотью.
– Попробуй ещё раз.
– Да… – Я делаю резкий вдох, когда он проскальзывает обратно и глубоко проникает в меня пальцами. – Да, мой король.
– Хорошая девочка, – говорит он, и наконец случается то, что мне нужно на этот момент больше всего: его рот оказывается на моей киске.
Он лижет, дразнит и трахает меня языком.
Я извиваюсь в кресле, но Пэн крепко держит меня, не давая вырваться.
Я тяжело дышу и издаю стоны в потолок.
Его рот совершенно безжалостен.
Удовольствие накапливается в клиторе, и когда Пэн добавляет ещё один палец, теперь трахая меня уже тремя, из моего горла вырывается пронзительный крик.
Я чувствую, как они все смотрят на меня.
И мне всё равно.
Каким-то образом Пэн перекроил представление, сделав меня и зрительницей, и исполнительницей одновременно.
Я извиваюсь под ним. Он перехватывает меня ещё крепче, его язык скользит по моей влажной щели.
– Кончи для меня, Дарлинг, – говорит он между моих бёдер. – Кончи мне в рот.
Я дышу слишком быстро и мелко, голова кружится, а всё тело пылает от желания и потребности получить удовлетворение. Когда Пэн снова проводит языком по моему клитору и его пальцы наполняют меня, на меня обрушивается волна оргазма.
Я кончаю так громко, что спящие попугайчики просыпаются и взлетают, взмахивая крыльями.
Я запускаю руку в волосы Пэна и притягиваю его к себе, а оргазм перетряхивает меня, как землетрясение. Каждая косточка в теле ходит ходуном.
Нет больше ничего, кроме удовольствия и жара.
Пройдя через них, я распластываюсь в кресле; Питер Пэн всё ещё между моих ног, его губы блестят от моих соков.
Он медленно поднимается, вырастая надо мной, линия его плеч заслоняет свет, и я вижу только его.
– Ты хочешь нас, Дарлинг, мы у тебя есть, но ты будешь следовать моим правилам. Понятно?
Я делаю несколько медленных, размеренных вдохов.
– Скажи это вслух, Дарлинг.
– Да. Хорошо. Я буду следовать твоим правилам.
– Если ты жаждешь присесть на чей-нибудь член, у тебя есть целых четыре на выбор. Четыре и не больше. – Он обхватывает руками мои бёдра и дёргает мою задницу к краю сиденья. – Если я застукаю тебя с кем-то ещё, я буду не в восторге. – Трусики всё ещё сдвинуты в сторону, и он прижимается головкой ко входу. – Скажи, что ты поняла.
– Я поняла.