Тень Уробороса.Фарс
Шрифт:
Клацая когтями, Дядюшка Сяо потрусил ко входной двери. Капитан Буш-Яновская, переглянувшись с гостями, также поднялась и вышла.
— Рад приветствовать! — из холла послышался голос робота-добермана, и в нем, как бы это ни было странно для машины, присутствовали нотки радости.
— Дядюшка Сяо, вашу лапу!
Ясна изумилась. Второй голос принадлежал Фаине Палладе, которую не так давно отпустили после ареста. И голос этот был слишком веселым для человека, обуреваемого большими неприятностями.
Ошибки не было: в зал вошла гречанка собственной персоной. Внимательными серо-голубыми глазами оценила обстановку.
— О-о-о! — воскликнул Витторио и, отряхнувшись от ореховой кожуры, подскочил к ней. — Бон джорно! Салве! Коме андато ил виаггио?
— Си, андра бене! — быстро откликнулась Фанни на том же языке (!). — А парте ил уна пиккола инциденте. Ла авариа…
— Ла авариа? — Джоконда хмыкнула. — Си-и-и… Ты, как всегда, в своем духе!
Гречанка согласно кивнула. Затем красавица-американка встала, они с Палладой обнялись и «поцеловались» крест-накрест, промахиваясь мимо щек. Ритуал продолжили мужчины-подчиненные. Соблюдая некую иерархию, гречанку обнял, взаимно похлопывая по лопаткам, вначале старший, Чезаре. Затем — бородатый блондин Марчелло. И уже напоследок — любитель орешков Витторио. Все завершилось рукопожатиями.
Полина с усмешкой наблюдала за спектаклем. Вопросительные взгляды растерянной Энгельгардт она игнорировала.
— Там все в порядке? — спросила Фанни, разваливаясь в кресле и забрасывая ногу на ногу.
— Бенинтецо! — последовал ответ начальницы «черного квартета». — Эсса мэндаре ин лабораторио е гиа дормирэ.
Гречанка сложила руки на груди и потерла пальцами подбородок. Ясна сразу отметила, что прежде этот жест подруге свойственен не был.
— Хм… Фаволосаменте. Я не сомневалась, Джо… Все сработало замечательно, грациа…
Джоконда вытащила из кармана изящную коробочку с тоненькими сигаретками и предложила гречанке. Та кивнула. Дядюшка Сяо, по-стариковски поворчав себе под нос, активировал вытяжку и в очередной раз принялся убирать скорлупки, набросанные Витторио.
— Как дела, Яся? — Фанни наконец-то переключилась на молчаливо наблюдавшего за нею сержанта. — Вы переехали в новый дом?
Ясна вздохнула. Это была больная тема, о которой она предпочитала говорить только в форме шутки.
— Если этот дом можно назвать новым…
— Он пережил Завершающую, — вмешалась Буш-Яновская. — А значит, переживет еще и всех нас. Добротный дом.
— О, да! — подхватила Энгельгардт. — Когда мы вошли туда впервые, там не было ничего, кроме обломков и тараканов. А стены были расписаны каким-то белым составом. Ну, мою матушку вы знаете: она сочла эти надписи шедевром древних граффити и бросилась за специалистами…
Уже знакомая с этой историей, Полина рассмеялась, а остальные обратились во внимание, будто им и впрямь была интересна какая-то история ветхого дома. Ясна продолжала:
— Я потом поинтересовалась, что там было написано… У дешифровщика…
— И?.. — Фанни выдохнула дым.
— Это были какие-то загадочные послания на славянском. «Кириллица» — так, по-моему, это называется. Ну, вот такое, например: «Буш требует выдачи главного таракана!» Встречались письмена и на основе латыни, типа «Тараканы, гоу хоум!» Понятия не имею, что это могло означать для древних…
Но «квартет» и гречанка, по-видимому, поняли, потому что переглянулись и захохотали.
Ясна заговорила бойчее:
— Ученые подошли
— Еще бы они не подошли к нему принципиально, когда над ними с мухобойкой стояла твоя мамуля! — вытирая слезы, откликнулась Фанни.
— Вот-вот! Состав соскобленной краски оказался веществом-инсектицидом… То-то я заметила, что тараканы его не доели… Ну, давайте не будем об этом. Я приехала пригласить вас на крестины моей Полинки. Мать хочет обставить это событие с помпой…
— Если она снизошла даже до меня, то верю. Насчет помпы… — Фанни подмигнула Ясне с Полиной и окликнула добермана. — Дядюшка Сяо, не сообразите ли вы нам чего-нибудь выпить? До сих пор не отдышусь после аварии… Кстати, Джо, еще до того, как мое такси вляпалось в переделку, я успела посмотреть одну забавную передачку. Угадай, кого я там увидела?
Американка с невозмутимым видом пожала плечами.
Тем временем робот ловко и быстро сервировал столик. Лапы его постоянно трансформировались, да еще и с такой быстротой, что глаз едва улавливал смену приспособлений: только что были ножницы, теперь уже щипцы, затем нож, зажим, снова нож. Столовые приборы, казалось, сами разлетались по местам, напитки — выливались в посуду, угощения — с ресторанным шиком укладывались на тарелки. А с виду ведь доберман и доберман…
Гречанка сделала глоток из своего бокала и продолжила:
— Нашего с тобой общего знакомого, археолога Эдуарда Ковиньона… И вот на самом интересном месте — трах-бабах! — мы теряем управление и сталкиваемся со встречным авто! Чтобы я еще хоть раз в жизни села в «гробомобиль», тем более — фирмы «Пегас»!..
— О! О! — вмешался Чезаре, услыхавший знакомое имя. — Кто бы мог подумать! Ковиньон! Белиссимо! Ах! Ах!
— Чезаре, ту алла луи иннаморато! [10] — Марчелло и Витторио, хлопая себя по ляжкам, загоготали, отчего с последнего еще сильнее посыпались выплюнутые скорлупки. — Сигнорси! [11]
10
«Чезаре, ты к нему неравнодушен!» (искаженный итал.)
11
«Определенно!» (искаж. итал.)
Кудрявый с деланным возмущением прикрикнул на них:
— Чиуди иль беццо! Гуэлло мия аморэ! [12]
— Гы! Аморэ а прима виста! [13]
Они попрепирались между собою, покуда начальница-американка не остановила их красноречивым взглядом.
— Мы с Фанни покинем вас, — произнесла Джоконда, адресуя эти слова не своим спутникам, а хозяйке дома и Ясне. — С вашего позволения.
Гречанка поднялась, небрежно ткнула окурком в пепельницу, и они с американкой ушли в Полинин кабинет.
12
«Заткнитесь! Это моя любовь!»
13
«Любовь с первого взгляда!»