Тень в круге
Шрифт:
Письмо тринадцатое
Имя женщины, которая Вам ответила, - Танати. На корабле нас было двое. Теперь, когда Вы как будто убедились в правдивости моих писем, прошу выслать мне диск с записью, если Вас это не затруднит. ИРИНА-РЭА.
Письмо четырнадцатое
Ирина, одна деталь противоречит самому духу событий, о которых Вы рассказываете. Я имею в виду контакт между цивилизациями. По-видимому, он состоялся? Но если так, почему мы с Вами это допустили? Контакт - это музыка разума, это новые диковинные корабли на стапелях, затем - в сверкающем от звезд пространстве, затем - на новых неведомых землях-планетах. Это событие необыкновенное, ко многому обязывающее обе стороны. Легче всего изобразить встречу братьев по разуму в кино или повести, следуя традициям.
Высылаю Вам запись музыки Корелли. Постоянно думаю о том вечере, когда она звучала так обещающе. ВЛАДИМИР.
Письмо пятнадцатое
Спасибо за сонату Корелли. Теперь я могу поддерживать связь с кораблем. Утрачены собранные материалы, и я не знаю, как их теперь восстановить.
Вы спрашиваете относительно возможности контактов. Контакты непозволительны, если они охватывают сразу широкий круг людей. Многое тогда изменяется, и нет никакой решительно возможности вернуть события в исходную точку и начать все снова. Представьте, что подобный факт стал всеобщим достоянием. Мгновенно придет в действие механизм, который связан с социальным расслоением во многих странах и с другими известными Вам явлениями. Начнется борьба за контакты, за использование их в своих целях. Это изменит ход развития, эффект в конечном счете получится отрицательным. Как это ни странно, но контакты - не панацея от бед.
Контакты личные, например наша с Вами переписка, допустимы. Иногда они желательны. Во всяком случае, Ваши письма я жду с нетерпением. Расскажите о себе. РЭА.
Письмо шестнадцатое
Если Вас интересуют гербарии и коллекции, я мог бы связаться с моим другом, который работает в Томском ботаническом саду. Нетрудно написать в Киев, в Ташкент, что касается Главного ботанического, то это как раз проще всего, ведь я почти коренной москвич. С этого "почти" я начинаю рассказ о себе, в надежде, что и Вы напишете несколько слов, которые будут для меня бесценным подарком (не забывайте о моей профессии).
Я не помню отца, да и не могу его помнить: осталось лишь несколько пожелтевших фотографий, которые моя мать, затем тетка хранили как зеницу ока. Родился я перед самой войной, в дальневосточном городе. Помню снежные метели, сугробы, долгие зимние вечера, а весной - аквамариновую бухту моего детства, где даже в апреле еще плавали льдины, а рядом с ними то тут то там появлялись нерпы, охотившиеся за рыбой. Над бухтой бродили цветные облака - розовые, жемчужные, коричневые, синие. Нигде позже таких облаков я не видел. И с весны до осени особенный смолистый запах доносили ветры с гор, где на каштаново-серебристых под солнцем каменных горбах зеленел кедровый стланик.
Помню трудный месяц, когда мать не хотела мне говорить об отце. Запомнилось ее лицо, я и теперь вижу ее такой, какой она была тогда. Наконец я узнал: отец погиб в боях под Харьковом.
Вскоре я потерял мать. После войны мы перебрались с теткой моей в Москву, к родственникам. Затем - школа на Рабочей улице, новые друзья, голубятни близ Андроникова монастыря, катанье с крутого холма на санях.
Порой вдруг вспоминается широкая лента Амура, горящие дома на его берегу, товарные вагоны нашего поезда, безнадежно застрявшие в тупике ввиду боевых действий против Квантунской армии. В августе сорок пятого, когда мы перебирались в Москву, было жарко, солнечно. Много западнее, под Челябинском, дым от заводских труб висел пеленой, маревом, солнце было горячим и красным. Я впервые в жизни держал в руке стакан молока и боялся притронуться к нему губами. А в жарком багряном зареве над городом шар солнца опускался и горел, как уголь в паровозной топке.
Позднее я прочел письмо отца к матери и многое пережил заново. Отец мой сибиряк, участвовал в гражданской войне; окончил рабфак, потом технологический факультет. Мать говорила, что выглядел он всегда молодцом и, когда началась война с Германией, он ушел на фронт добровольцем, несмотря на возраст. Впрочем, мне так и не удалось установить, сколько лет тогда было отцу: два сохранившихся документа - брачное свидетельство и старая курортная книжка - расходятся в этом. По-видимому, ему было уже пятьдесят; первый из документов определенно указывает на этот возраст. ВЛАДИМИР.
Письмо семнадцатое
Вы как будто читаете мысли на расстоянии. Это удивительно. Я-то думала, что это удается только мне. Ваш рассказ так заинтересовал меня, что я хочу услышать продолжение. До этого письма я по какой-то неуловимой ассоциации думала как раз о Вашем отце. Вскрываю конверт - и что же? Как будто по мысленной моей просьбе слова вдруг складываются в строки, по которым удается проследить судьбу человека.
Сибирь я видела на выпуклом селенировом стекле нашего корабля, зато всю разом. Огромный лесистый край, завораживающий своими просторами и светлыми лентами рек. Маленькая подробность: тайга из космоса кажется чаще всего коричневатой, но вовсе не синей и не зеленой, как об этом пишут. Это нетрудно исправить и в Ваших рассказах. То же, впрочем, относится к тропическим лесам. Только пустыня не меняет своего цвета, и с огромной высоты выглядит она точно так же неприглядно, как и вблизи. Но космические снимки получают с помощью светофильтров, и цвет в конце концов восстанавливается, что ввело в заблуждение не только Вас. РЭА.
Письмо восемнадцатое
Мне предстоит ответить на Ваш вопрос, и, сев за письмо, я раздумывал, как это лучше сделать. Потом решил: буду рассказывать так, как я рассказывал бы своему другу. Итак, об отце. Зимой двадцатого года красноармейцы без единого выстрела овладели Красноярском. Белые сдались, армия Колчака по существу была разгромлена. Позже отборный корпус генерала Каппеля, отступая с боями, пройдет по байкальскому льду навстречу японцам, оккупировавшим Забайкалье. Но Тридцатой дивизии, преследовавшей белых, еще предстоят бои с белочехами, операции в долине Селенги, бои близ монгольской границы.
Сохранилось фото: дом в Иркутске, перед ним - группа красноармейцев. Дом украшен плакатами, рядом с домом самодельная трибуна и мастерски сделанная из снега фигура бойца с винтовкой. Мой отец стоит во втором ряду. Мать особенно берегла фотокарточку, и теперь она открывает мой альбом. Именно недалеко от Красноярска начинается боевой путь отца: он вступил добровольцем в Тридцатую дивизию и прошел с ней путь до низовьев Селенги. Второе фото моего альбома запечатлело Гусиноозерский дацан, резиденцию ламы-ахая, главы буддистов в России. Мой отец стоит у трофейного "мерседеса". Рядом красноармейцы. Поездка к ламе была необходима, чтобы получить разрешение ловить рыбу и охотиться. Коренное население этих мест - буряты считали и рыбу и птиц неприкосновенными. Запасы продовольствия в Тридцатой дивизии подходили к концу, и комдив Грязнов отрядил два "фиата", два "мерседеса", взятые у колчаковцев, для дипломатической миссии в Гусиноозерский дацан, где находился трехэтажный дворец ламы. Здание дворца было украшено двумя золотыми оленями с колесом между ними и казалось величественным и грозным. Позже я встречал репродукцию этой фотографии в какой-то книге. Миссия Грязнова принесла успех: лама объявил верующим, что запрет на ловлю рыбы и отстрел дроф не распространяется на красноармейцев. Думаю, что трофейные машины и кавалькада всадников произвели на ламу впечатление.
Позже отец был ранен на монгольской границе. В то время район этот был опасным: белоказаки то и дело совершали настоящие разбойничьи экспедиции.
Я не знаю, почему буддистам запрещено ловить рыбу и стрелять птиц, но предполагаю, что это как-то связано с их убеждением, что душа человека после смерти переселяется в другое существо. Значит, убить птицу - почти то же, что убить человека. Если у Вас было время познакомиться с жизнью и учением Будды, то Вы не могли не обратить внимание еще на одну деталь: краеугольный камень учения - это отрицание богов. Будда был атеистом, причем самым убежденным, но по прошествии нескольких сот лет он по иронии судьбы сам был провозглашен богом и его учение извращено невежественными последователями. ВЛАДИМИР.