Тень воина
Шрифт:
– Хорошо получилось, - похвалил себя Игнациус.
– Про глаза я, правда, не подумал, но и с ними тоже ничего вышло… Красавец.
Получилось самое то, что нужно! И живой, и не сбежит в добавок.
Оглянувшись, он пододвинул к себе мешок.
– Ты теперь гриб, - назидательно сказал маг, упиваясь победой.
– А значит, людские привычки на грибные менять придется… К тому же ты теперь к колдовству неспособный, а значит все это…
Игнациус похлопал рукой по мешку.
– Это все тебе без надобности, так что справедливым будет, если
Митридан, наконец, понял, ЧТО с ним стало, и заплакал. Маг, хмыкнув, нагнулся и утешительно погладил ближайший гриб по бархатной шляпке.
– Да ты не волнуйся, - утешил он его.
– Ты думаешь, я насовсем беру? Нет! Что ты! Я только попользуюсь лет триста, а потом верну… Ну, если конечно ты сам к этому времени расколдуешься и если тебя за это время в суп не пригласят.
В глазах грибов мелькнула злоба, но Игнациус им только пальцем погрозил, как ребенкам.
– Как хорошо вышло, что у тебя глаза вылезли, а не зубы. А то загрыз бы? А? Загрыз?
Наверняка ведь было этим грибкам что ответить, только нечем.
Хоть ушей у гриба не было, но он и без ушей все понял. Понял, но… Что он мог сделать? Только глазами сверкать. Такому как он даже зубами не скрипнуть…
Повернувшись к поверженному колдуну спиной - глаза не зубы - Игнациус достал Шар, подставку и жаровню. Теперь предстояло самое простое - отыскать разбойничью волчовку и ее несчастного владельца.
Не прошло и десятка вдохов, как Шар стал рыжим, словно растертая в пыль глина или прокаленный солнцем песок…
Горы песка тут имели свое название - барханы.
Они тянулись окрест, и только вдоль реки, по самому берегу, неширокой полосой, шагов в пять всего, лежал слой глины. Там и сям из нее торчали какие-то то ли ветки, то ли кусты, но даже они выглядели словно неживые - не зеленые, а коричневые какие-то и пахло от них…
Гаврила смотрел на все это и ежился с непривычки. Ни с лесом, ни с лугом, ни тем более с пашней это и рядом ставить было нельзя.
– Пустыня, - перехватив его взгляд, сказал Марк. Этому все нипочем было.
– Место тихое… Да и что рядом с водой идем, тоже хорошо. Не жарко.
Врал купец. Или ошибался. Разве это была вода, то, что текло в реке? Гавриле было с чем сравнить, повидал уже кое-что - и Смородинку, и Брызчу, и Днепр, конечно. Вода - это прозрачная прохлада, струйка к струйке, чистота, ленивое колыхание водорослей, тени стрекоз над песчаным дном, голавли да окуни, а тут… А тут муть какая-то.
В середине потока, правда изредка появлялись круги - жил там, верно, кто-то: то ли рыбы, то ли водяной с русалками, но и им, бедным, похоже, тошно было от такой воды.
А уж если ее человеку пить…
На зубах скрипнул песок.
Но из этого пользу извлечь можно было. Масленников подумал, что кабы эту воду, да на поля… Ох, лучше не думать… Ни полей, ни людей поблизости не было. Второй десяток дней пошел с той памятной всем схватки с чудовищем
Хотелось пить, от сопевшего позади Марка пахнуло потом и Гаврила, зажав ноздри, подвинулся от греха. Помахав рукой перед лицом, сплюнул и спросил.
– Долго еще?
Изморенный жарой купец прохрипел в ответ.
– Потерпи… Еще до вечера стены увидим.
Гаврила воспрянул духом.
– Смотрите!
Вытянувшиеся длинной цепочкой люди, словно кто-то за одну веревку дернул, повернулись, вытянули головы. Там, где река поворачивала, и ее русло загораживала огромная гора песка, по воде что-то двигалось. Мгновение помедлив, Гаврила сообразил, что размером эта неожиданность то ли с утопленника, то ли с покойника. Скоре всего, все-таки с покойника - из спины у пловца торчали три стрелы. Это определенно что-то означало.
– У-у-у-у, - озадачено протянул Гаврила, - а ты говорил, что место тут тихое…
Марк, провожая тело озабоченным взглядом, отозвался.
– Конечно тихое… Можно подумать этот поет или пляшет.
Купеческое обещание отыскать в этой пустыне волшебника никак не исполнялось. То ли волшебник это был не такой уж великий, то ли, наоборот, пустыня слишком велика. Но как бы то ни было, Гаврилу это уже злило.
– Дурак.
Купец вертел головой и шмыгал носом, принюхиваясь.
– А то сам умный…
Гаврила посмотрел зло и купец поспешил сказать:
– Да тут он где-то, рядом.
Только сказал он это как-то не убедительно. Что-то его беспокоило, что-то было не так. Выдержав подозрительный взгляд Масленникова он добавил:
– А место конечно, тихое. Вон убили человека, и хоть бы кто всполошился.
Он пальцем подозвал из-за спины Мусила.
– Сходи, посмотри…
Тот проверил, как вынимается меч из ножен, и легко обогнав их, стал подниматься на бархан. Не добравшись нескольких шагов до вершины, встал на четвереньки и так осторожно добрался до самого верха. Он высунул голову только раз и тут же замахал рукой, подзывая к себе остальных.
Внизу, не то что прямо под ними, а поприща на три в сторону, стояли люди. И не просто люди, точнее сказать военный лагерь. Квадраты белых шатров, впритык стоящие друг к другу, четырехугольник рыжей, утоптанной земли.
– Разбойники?
– Это посерьезнее люди будут… - пробормотал Марк.
– Войска…
По лагерю бегали оружные люди, поднималась и падала на пологи походных шатров пыль из-под копыт куда-то спешивших всадников.
– Точно, - подтвердил Мусил.
– Вон лагерь, вон кухня, вон места отхожие - от них и несло. Имперская пехота.