Тень Ворона 5
Шрифт:
— Но вы же не сбежали?
Егерь опрокинул еще одну рюмку, поморщился и цепанул с тарелки зеленый лучок.
— Нет, конечно. Славно тогда подрались, душевно! Человек восемь уложили мордой в землю перед тем, как заряд ранговой пыли начал кончаться. Но и тогда Кичиро, как владелец наибольшего количества пыли, пошел на таран и вырубил своего обидчика, чем очень разозлил его свиту. В общем, через пару часов кое-как добрались до дома. Побитые, изодранные, но жутко довольные. Серегин отец нам тогда знатный разнос устроил. Все сетовал на то, что его сын выбрал неподходящую для себя компанию. Мы же с Киром из простолюдинов
— А как в Академии оказались?
— Так через ранговые соревнования. Показали впечатляющие для своего возраста результаты, после чего сдали положенные тесты и поступили.
Ностальгическую речь Петра Петровича прервал появившийся нагруженный тарелками с закусками официант. Вслед за ним шла девушка, державшая поднос с двумя бутылками водки, которые явно только что вытащили из морозилки. Ну или подморозили специально. Если у них имелся владелец снежной пыли.
Егерь довольно потер руками и начал расставлять тарелки.
— Собственно, на тех же соревнованиях нас и заметил генерал Панкратов. Мы были молодыми, злыми....«голодными» в конце концов! — препод грустно вздохнул и пододвинул к себе мясную тарелку. — Даже не знаю, как сложилась бы наша судьба, если бы не начавшаяся война с османами.
— А как вы оказались в личном отряде генерала? — решил поинтересоваться я. — Вы же были совсем юными? Не обижайтесь, но он явно мог набрать кого попрофессиональнее.
Раз уж мы разговариваем по душам, да еще и под водочку, то хотелось бы узнать, какой этот Савелий Владимирович человек.
— Так и мы не в первую очередь пошли. Генерал потерял четыре группы, ввязываясь в самые горячие сражения. Было много убитых... раненых... В последние две команды шли только добровольцы. — Егерь разлил водку по стопкам и продолжил: — Кир тогда чудом выжил в сражении за Севастополь, ну а я участвовал во взятии Трабзона. Абсолютно случайно в госпитале встретились. А там и Серегу нашли. Герой! К тому моменту уже щеголял с орденом святого Георгия! Они с твоим дедом сделали вылазку в тыл врага и собственноручно уничтожили роту танков вместе с экипажами. Все-таки ваши бронебойные вороны — это нечто. Если использовать их правильно.
— Так а зачем вы добровольцами пошли, если там было так опасно?
Показалось, что этот вопрос ввел Егеря в ступор.
— А как иначе-то? — удивленно спросил Петр Петрович. — Империи грозила опасность, а Савелий Владимирович решал одни из самых сложных задач.
— Я слышал, что Император тоже внес огромный вклад в победу...
— Это...да, — с неудовольствием признал препод. — Но если уж говорить прямо, то у него была очень сильная команда. Одна госпожа Шуйская чего стоит. — Он усмехнулся. — Светлана Федоровна тогда сеяла хаос и ужас. Белая Бестия....так ее османы прозвали. Но все же нельзя отметать заслуг Константина, он никогда не боялся хорошей драки. А если вспомнить то сражение...
— Какое?
Егерь ненадолго уставился в противоположную стену, после чего отвис.
— Да не важно. Не время и не место разглашать секретную информацию. — Он провел пьяным взглядом по залу и удивленно спросил: — а куда все делись? Много людей же было...
— Так второй час ночи, бар закрыт уже, — вздохнул я.
— Он же до четырех работает!
— Сегодня — нет.
— Воооот!!! Это только один из плюсов близкого общения с Савелием Владимировичем!!!
— Аренда бара под попойку? — со скепсисом спросил я. — Как-то неубедительно.
Егерь резко склонился ко мне, притянул за затылок и быстро заговорил:
— Ярослав, ты даже не представляешь, какие события нас ждут в самом ближайшем будущем. Наша страна в опасности, и каждому придется сделать свой выбор. Понимаешь? Каждый должен будет встать на чью-то сторону. Тебя это тоже коснется. И не важно, в какой стране ты будешь находиться в этот момент.
Аккуратно убрал его руку и немного отстранился.
— Мы снова возвращаемся к этой теме? — хмуро спросил я. — Петр Петрович, раз уж пошел такой откровенный разговор, то, может, скажете, почему вы так преданы генералу? Причем настолько, что готовы пойти против собственной клятвы. Вы же взрослый человек и прекрасно понимаете, к чему это может привести.
То, что Егерь так спокойно поднимал подобные темы могло говорить сразу о нескольких вещах: или в Имперской службе безопасности много людей, так же сильно преданных генералу; или все настолько плохо, что держать в тайне конфликт между Романовыми и Панкратовым уже не нужно.
— А кому мне быть верным? Императорскому роду и государственному аппарату? Так там все настолько пропитано коррупцией, что на каждом из чиновников клейма ставить негде. И вот эти люди будут рассказывать мне, за что я должен умирать? Нет уж. Никто в офицерском сообществе не боится смерти. Я так давно к ней готов. Люди готовы сражаться за родину. Но только в том случае, когда это делают все: и простолюдины, и аристократы. А сейчас что? Такие преданные стране люди как Кир и Серега умирают, а чуть ли ни четверть губернаторов и мэров думает над тем, чтобы принять предложение «Состава-18» о сотрудничестве.
— Как я понял, многие это сделали, поддавшись шантажу.
Егерь резко стукнул по столу.
— И это, по-твоему, нормально? Что люди настолько проворовались, что готовы теперь и родину продать, лишь бы правда не вскрылась! Вешать их надо! Расстреливать! А еще лучше, лишать всего, включая возможности владения «ранговой пылью». И выбросить на улицу где-нибудь в Пензенской области. Пусть выживают как хотят.
Только сейчас начал замечать, как сильно изменился Егерь. От того холодного и рассудительного офицера не осталось и следа. Видимо, если смерть моего отца он выдержал, то убийство Кичиро Евграфыча его все-таки подломило. Иначе объяснить его резкий переход в радикализм у меня не получалось.
Я налил две стопки, залпом выпил свою, после чего подцепил кусочек буженинки.
— То есть вы считаете, что Император слишком милосерден к своим врагам и тем, кто им сочувствует? Что только у Савелия Владимировича получилось бы навести порядок железной рукой?
— Верно!
— Но это же чистой воды диктатура? Вы представляете, сколько невиновных попадет под гребенку репрессий?
— Мы будем судить только коррупционеров и предателей Родины!
— Ну да, ну да. А потом на их место сядут люди со светлыми лицами. Сплошь честные, добрые и радеющие за благополучие страны. Вы меня простите, Петр Петрович, но даже я уже не верю в подобные сказки. И тем более странно слышать от вас подобные наивные рассуждения. А хотите расскажу, как будет на самом деле?