Тень Ястреба
Шрифт:
Дрю встревожился – голова Дрейка находилась под водой слишком долго, казалось, целую вечность. Неужели он решил таким способом покончить с собой? Дрю решительно подошел к бочке, схватил своего товарища-оборотня за плечо и выдернул Дрейка из воды. Оба они повалились в грязь, а Дрейк набросился на Дрю с кулаками.
– Что ты делаешь? – раздраженно крикнул Дрейк.
– Ты так долго был под водой, – выдохнул Дрю. – Я подумал…
– Что ты подумал? Что я утонул?
Дрейк поднялся на ноги, отряхнулся, провел руками по мокрым волосам, убирая их с лица.
– Тебе
– Я сражался с одним крокодилом, – сказал Дрю. – Мне кажется, они похожи на дракона.
Дрейк улыбнулся – впервые за все время знакомства с Дрю.
– Мне тоже так кажется. Мой отец всегда повторял, что нашими предками были драконы. Наверное, он что-то знал.
Дрейк протянул Дрю свою руку, помог ему подняться на ноги.
– Но я не единственный лорд-рептилия, здесь нас несколько таких, – сказал он, устало глядя в открытый дверной проем, ведущий из купальни назад в людус.
– Ты совсем другой, когда один, – сказал Дрю, тепло глядя на Дрейка.
– На людях я должен поддерживать свою репутацию убийцы, Волк. Для меня не будет ничего хорошего, если все узнают, что я заступился за кого-то. Они подумают, что я становлюсь мягче и слабее.
– Тогда что сегодня было? Редкая вспышка сочувствия?
Дрейк ответил, пристально глядя на Дрю:
– Мы не такие уж разные – ты и я.
– Ты тоже это чувствуешь? – откликнулся Дрю. – Как же давно я не разговаривал с нормальным человеком, почти забыл, что это такое. Здесь, в Печи, я меньше всего мог рассчитывать на чью-то дружбу.
Услышав слова Дрю, Дрейк приподнял свою тонкую бровь и ответил:
– Дружбу? Ты опережаешь события, Волк. Я просто хотел сказать, что ты напомнил мне меня самого, каким я был, когда только что попал в Скорию.
– Когда это было?
– Девять лет назад.
– Девять лет? – воскликнул Дрю, не в силах скрыть свое удивление. Попытался вспомнить, что сам делал девять лет назад. Скорее всего, играл на ферме с ягнятами или держался за материнский фартук. А Дрейк уже тогда оказался в людусе – таким же ребенком, каким был тогда Дрю?
– Верно, – подтвердил Дрейк, слегка задумался и продолжил: – В этой чертовой дыре я провел половину жизни. Честно говоря, я почти ничего не помню о том, как жил до Печи.
Дрю ожидал, что после этого настроение Дрейка упадет, но этого не случилось. Крокодил просто прислонился к каменной стене купальни и уставился в темнеющее небо.
– А кем ты был до того, как попал сюда? – спросил Дрейк.
Теперь пришла очередь Дрю улыбнуться.
– Сколько у тебя свободного времени?
И Дрю коротко рассказал Дрейку о себе, начиная с детства, проведенного на ферме, до того момента, когда он открыл в себе дар перевоплощения, и обо всем, что за этим последовало.
– Итак, ты последний из Серых Волков из Лиссии? – сказал Дрейк, облизывая свои зубы. – Знаешь, в Басте народ считал твоего старика страшилищем. Он был для них «Врагом, Который Живет По Другую Сторону Воды», монстром, который постоянно собирается отправиться на юг и напасть на наши земли. Настоящий враг был гораздо ближе к нашему дому, но мы этого не знали.
– Ближе к дому?
– Коты, – негромко пробормотал Дрейк. – Это из-за них я здесь. Они победили мой народ, захватили нашу землю и похитили сотни детей, таких же, как я. Я часто думаю о том, что стало с моей семьей, сохранили ли Коты жизнь моей матери или убили ее так же, как моего отца.
– И с тех пор ты сражаешься на арене?
– Клянусь зубами Змея, нет! Когда я оказался в Скории, меня направили работать во дворце Игнуса. Когда я из ребенка начал превращаться в юношу, от меня поспешили избавиться – кому захочется, чтобы вокруг дворца бродил трансформировавшийся оборотень-крокодил! Вот тогда-то меня и отправили учеником к Гриффину. В людусе я оказался в одно время с Табу.
– Мне кажется, Гриффин жесткий человек.
– Гриффин? Пожалуй. Только нужно правильно понимать то, что на первый взгляд кажется грубостью. Когда Гриффин гоняет тебя по арене или заставляет раз за разом проводить спарринги, он на самом деле помогает тебе выжить. Если Гриффин никогда не бывает милосердным, то лишь потому, что ни капли милосердия не ожидает нас и в Печи. Поверь мне, если кто и знает, как выжить на арене, то это Гриффин.
– Почему?
– Когда-то Гриффин сам был гладиатором, возможно, лучшим из тех, кто когда-либо выходил на арену Печи. Лет пять или около того он дрался для Игнуса и его братьев. Был любимцем толпы, настоящим чемпионом. Если какой-нибудь гладиатор и заслуживал быть отпущенным на свободу, так это Гриффин.
– Мне он не кажется свободным.
– Он свободен настолько, насколько это возможно для человека, который принадлежит Игнусу, – пожал плечами Дрейк. – Во всяком случае, проснувшись поутру, Гриффин не думает первым делом о том, не окажется ли сегодняшний день последним в его жизни. Нам с тобой такой роскоши не дано.
Дрю подумал о своем старом тренере – трудно представить, что он когда-то был гладиатором, да к тому же чемпионом.
– А как оказалась здесь Табу? Почему она стала невольницей и гладиатором, хотя происходит из рода кошачьих оборотней?
– Этот вопрос тебе лучше задать ей самой. Если Табу узнает, что я проболтался о ее прошлом, она мне глотку порвет.
– Но ты ее хорошо знаешь, верно?
– Достаточно хорошо, Волк. Более близкого друга, чем она, у меня никогда не было.
– Здорово!
– Брось свои нежности, Волк, – фыркнул Дрейк. – Если мы столкнемся с Табу лицом к лицу в Печи, я все равно должен буду убить ее.
– И ты так спокойно заявляешь об этом? – поежился Дрю.
Дрейк приставил к груди вервольфа вытянутый указательный палец и нравоучительно произнес:
– Тебе нужно проснуться, и как можно скорее. Вот стоим мы с тобой тут, болтаем, почти как свободные люди по ту сторону Печи. Но только мы с тобой несвободны, вот в чем штука. Мы по эту сторону Печи, а здесь заботиться о чьей-то жизни, кроме своей, чистой воды безумие. Ты гладиатор, Дрю, а гладиаторы дерутся и умирают. Никогда не забывай об этом.