Тень Земли: Дар
Шрифт:
– Скверный! Скверный! – скрипела скамейка, и Глебу показалось, что он сел на острые камни, когда Старобор, чуть ли не силой, заставил его опуститься на гладкие доски.
– Послушай меня, – устало начал объяснять хозяин, придерживая гостя за плечи и глядя ему прямо в глаза (ростом он был вровень с сидящим мальчиком). – Пора тебе повзрослеть, иначе пропадешь. Ты не ведаешь, что ждет тебя снаружи. Я ведь уже говорил, да ты, видно, запамятовал. Там зло, тьма и мука. Там страшная нечисть, которая только и ждет тебя, ибо ты для них – самая желанная добыча. Они охотятся за твоей доброй душой, сынок. Они будут терпеливо ждать, а когда ты выйдешь, тебе не будет спасения. Ты
– Это черти, что ли? – перебил Глеб.
– Это черные души злых людей, которые скитаются в поисках утраченного покоя. Земля не принимает их. Люди забыли о них. Нет у них ни плоти, ни надежды, только зло. Это как бы сгустки зла. Проходят десятки лет, прежде чем они растворяются в потоке времени, но число их не уменьшается, а только растет, ибо злых людей становится все больше.
– Чем же они опасны?
– Они служат злу. Бес может войти в душу человека и натворить много пакостей, пока человек не очистится.
– Это как же, молиться что ли?
– Нет, зачем же. Хотя и это помогает. Если душа человека добрая и сильная, она переборет беса. Разные есть бесы: некоторые смертельно опасны, но таких мало, другие беспокоят людей только во сне, таких большинство.
– А мумии, призраки и вампиры есть у вас?
– Не знаю таких, хотя сейчас я ни в чем не уверен, может и есть. А может, мы называем их по-другому. Не думал бы ты об этом.
– А Страж кто такой?
Старобор отвел глаза и помолчал, глядя вдаль, за окно, в туманную неизвестность.
– Это демон. Воплощение зла. Лучше бы тебе и не знать о нем.
– Понятно, – уныло протянул Глеб и надолго замолчал, уставившись в пол.
А Старобор прошелся по комнате, опустился в свое кресло и закрыл глаза. В сером полумраке нависла гнетущая тишина. Никифор лежал под лавкой, не мигая глядя на угли в очаге. Зяблик прикорнул на столе, сидя на краю большой деревянной миски. Жуткое безмолвие окружало дом, снаружи не доносилось ни единого звука: ни шороха листьев, ни ветра, ни шума дождя. Окна без стекол каким-то образом сдерживали густой туман, похожий на дым, и Глеб, подняв глаза к окну, подумал, что этот туман стал теперь еще мрачнее, точно облако темного болотного ила, а не светло-серый, как полчаса назад.
„А чего, собственно, думать-то! В тумане проскочим мимо всей этой нечисти, никто меня и не заметит!“ – Глеб даже оживился от такой мысли.
– Нет, – ответил Старобор. – Туман для них не помеха. Он для тебя предназначен, чтобы сбить с пути, чтобы посеять неуверенность и страх. Это ведь не обычный туман.
– Жаль, – Глеб опять сник. – Если бы ты хоть мог сделать меня невидимым, но это только в сказках бывает.
– Этого я не могу. Вот и выходит: поспишь недельки две-три – авось что-нибудь изменится к лучшему. Бесы рассеются, а троглодиты потеряют бдительность. Да и у Стража есть другие дела.
– Он же, вроде бы, спал до того, как мы его разбудили?
– Он не спит никогда. А если не занят каким-нибудь злодейством, то замирает, говорят, с закрытыми глазами и слушает жизнь на сотни верст кругом, и обдумывает свои черные замыслы. Если ничто не отвлекает его, значит все спокойно в его владениях.
– Не нравится мне эта затея, – рассуждал Глеб. – Родители, школа… Три недели! Может, что-нибудь другое придумать? У меня есть одна игра, там надо покрошить всех монстров. Короче, у меня пистолет, автомат и гранатомет, но их слишком много. Патроны кончаются, а к выходу из туннеля не пробиться. Так я что делаю – выставляю «мираж». Монстры глупые, они и набрасываются на мое изображение, как будто это я сам. Отвлекаются, и все – путь свободен. Я выхожу в следующий уровень, а там запас патронов, гранат и дополнительная жизнь. Может, и тут нам отвлечь как-нибудь этих троглодитов? Хотя, тоже, наверное, не подходит.
– Ну почему же? – задумался Старобор. – Надо только изловить одного троглодита. Это, пожалуй, неплохая мысль!
– И чего же мы с ним будем делать? – не понял Глеб.
– Да ничего. Он побежит в одну сторону, а вы, немного погодя, в другую.
– Побежит?
– Побежит, побежит, не сомневайся. У меня побежит! – повеселел хозяин. – Никифор! За работу.
– Уж не собирается ли многоуважаемый Старобор предпринять рискованную попытку по плану доброго, но не слишком умного мальчика, имея собственный надежный план спасения посредством усыпления?
– Я не буду говорить о недостатках моего собственного плана, как ты выражаешься, но они меня беспокоят, – ответил коту Старобор.
Тот некоторое время размышлял над его словами, а потом почесал шею и как-то неуверенно спросил:
– Что я должен делать?
– Нам надо подыскать какого-нибудь быстроногого троглодита. Важно, чтоб он был один и где-нибудь поблизости. Мы заманим его. А что тебе делать? Да ничего, сопровождай меня – вот и все дела твои.
– У главной двери их слишком много, этих треклятых троглодитов, чтоб им отравиться.
– Уж дверей-то в этом доме предостаточно. Я, кажется, надумал, где их поменьше, я имею в виду троглодитов. Пойдем в дальний угол моих владений.
– А меня возьмете? – вклинился Глеб.
– Можно и взять, а может, ты даже окажешься полезным. Во всяком случае, поймешь кое-что, может быть. Но помни, мальчик, тебе следует всегда держаться позади меня. Будь осторожен! – наставлял Старобор. – Ну, пошли!
Они вышли из уютной комнатки: Старобор, за ним Глеб, и замыкал шествие Никифор. В пределах квартиры, оказывается, можно было двигаться без опаски – хозяин даже не смотрел по сторонам. Как потом узнал Глеб, Старобор держал под контролем весь дом, кроме подвала второго подъезда, захваченного Стражем еще накануне. Когда путь им преградила сплошная стена, старичок приосанился, коснулся ее правой рукой и произнес короткое заклинание: «Пропусти!». Мальчик шагнул вслед за ним и оказался в соседней квартире. Так они миновали несколько больших и маленьких комнат, проникли в последний, четвертый, подъезд и спустились на первый этаж. Чем дальше они продвигались, тем страшнее и мрачнее становилось вокруг, тем осторожнее шел Старобор, вслушиваясь в темноту. Наконец они остановились перед дверью, которая вела из последней квартиры в подъезд.
– Они там! – прошипел Никифор, прижимаясь к ногам мальчика.
Глеб взял его на руки и погладил: кошачья шерсть стояла дыбом, а обрубок хвоста беспокойно колотил мальчика по груди. Сам Глеб находился на грани паники, он уже давно пожалел, что вызвался участвовать в этой экспедиции. Холодной, влажной от страха и дрожащей рукой он бессознательно гладил кота, не замечая, что клочья шерсти прилипают к ладони и застревают между пальцами (котик исправно линял каждый месяц, а сегодня – особенно обильно).
Конец ознакомительного фрагмента.