Тень
Шрифт:
Герцогиня явно не собиралась вдаваться в объяснения. Элоса поднялась с выражением оскорбленного достоинства на лице. Тусклый свет, серые каменные стены и потрепанный ковер отнюдь не улучшили ее и без того пасмурное настроение. Двумя днями раньше Элосу выселили из ее собственной комнаты, более просторной, уютной и с окнами на солнечную сторону. Ей плохо спалось в темноте; отец строго соблюдал церковные предписания и следил, чтобы после отбоя все шторы в замке были плотно задернуты. Но еще девчонкой, стоило родителям выйти из
Девушка закуталась в синюю вигоневую шаль, лежавшую под рукой — на стуле около кровати, уселась перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Обычно этим занималась Джэссайна. Элоса надеялась, что выведет мать из себя и заставит раскрыть карты, но герцогиня молча отошла к окну. Унылая, угловатая, в грязно-коричневом платье… Элоса не переставала удивляться, что отец нашел в этой женщине — слишком высокой, тощей, плоской как доска, с бесцветными волосами, вечно чем-то расстроенной. А может, такой она стала только в последнее время?
Сама Элоса унаследовала блестящие черные волосы отца и его ладную фигуру прирожденного летуна. Совсем крошечная, в кожаном летном костюме она напоминала мальчика. Элоса гордилась этим: такие фигуры были в моде среди аристократии, а она происходила из высших ее слоев. Мать девушки, напротив, была из захудалого графского рода.
— Сегодня на солнце я видала орла, — пробормотала герцогиня. — Не к добру это.
— Просто у тебя печень не в порядке, а то увидала бы лук или швабру, — возразила Элоса, отбрасывая в сторону щетку. Возня с волосами не подействовала.
— Так объяснишь ты наконец, в чем дело?
Герцогиня шагнула к двери, постучалась и открыла ее. Элоса поморщилась. Мало того, что ее выгнали из комнаты и заставили спать вместе с Джэссайной, передняя, в которой раньше жила служанка, теперь была занята, и занята мужчиной. Чтобы попасть к себе или выйти, Элоса была вынуждена проходить мимо него.
По крайней мере он успел проснуться и одеться.
Сэр Укэррес с трудом поднялся им навстречу, тяжело опираясь на трость. Он был слеп на один глаз, и эта перекошенная сторона морщинистого цвета охры лица придавала ему насмешливый вид. Древний, как Ковчег, сенешаль Укэррес, их дальний родственник, взял на себя подготовку к приему наследного принца. Герцогиню же из-за ее скверного характера и расстроенных нервов вовсе освободили от этого утомительного занятия.
— Элоса! — просипел Укэррес. — Извини, пожалуйста, за беспокойство. Нам тоже очень неприятно тревожить тебя в столь ранний час.
— Ты что, целый день будешь держать его на ногах? — осведомилась герцогиня.
— Я думала, что хозяйка тут ты, — огрызнулась Элоса. — Садитесь, пожалуйста, дядя, а я устроюсь здесь. — Она присела на край кровати.
Старик с облегчением опустился на стул. Герцогиня вновь отошла к окну и уставилась в пустоту.
Укэррес положил обе руки на ручку трости и уставился в пол. Похоже, он не знал с чего начать. Элоса заметила, что на плиточный пол передней даже не позаботились постелить ковер.
— Элоса, дорогая, — наконец заговорил Укэррес, — скоро тебе исполнится семь тысяч дней. Могу ли я говорить с тобой как со взрослой? Потому что речь пойдет об очень серьезных, очень взрослых вещах. Мы рассчитываем на твое благоразумие.
— Ну конечно же, я оправдаю ваше доверие, дядя.
Укэррес кивнул и улыбнулся беззубым ртом.
— Отлично. Мы получили известие, что принц прибудет раньше, чем ожидалось. Он сообщил, что сегодня будет в Вайноке. Если охота окажется удачной, он проведет там день или два. Если же нет, он прибудет завтра, с первым ударом колокола.
Сердце Элосы радостно забилось.
— Прекрасные новости.
Сэр Укэррес поколебался с минуту.
— Да… и нет. Все в панике — приготовления еще не закончены.
Он запнулся, и Элоса встревожилась:
— Что случилось?
Старик глянул на герцогиню, по-прежнему стоящую у окна, потом вновь на Элосу:
— Ты ничего не заметила? Помнишь, как королевский курьер принес вам известие о приезде принца?
Еще бы не помнить! Они спокойно обедали в большой зале, когда на пороге вдруг выросла алая фигура. До того она никогда не встречалась с королевскими курьерами. Нет, этот момент просто невозможно забыть.
— Конечно, дядя.
— Не думаю, чтобы твой отец с тех пор улыбнулся хотя бы раз.
О чем он толкует? Но действительно, последнее время ей казалось, что отца гложет какая-то забота. И мать совсем не в себе.
Настала очередь Элосы оглянуться на герцогиню. Но от нее помощи ждать не приходилось.
— Вы хотите сказать, что отец не рад приезду принца, дядя? — спросила она.
— Это огромная ответственность, — ответил Укэррес. — И я рассказал тебе не все новости. Вместе с известием о прибытии принца мы получили предупреждение об опасности. Помни, все должно остаться между нами. — Старик еще понизил голос, хотя он и без того всегда говорил шепотом. — Во время пребывания принца здесь, в Найнэр-Фоне, на него будет совершено покушение.
— Мятежники?! — ахнула Элоса. — Они не посмеют! И потом, разве это возможно? Ведь замок неприступен. Нет, дядя, вы шутите.
Укэррес покачал головой:
— Мы получили недвусмысленное предостережение, Элоса. Предатель в замке, среди нас.
— Но… — «Немыслимо, просто немыслимо!» — Так охраняйте его хорошенько!
— Ну, в охране у принца недостатка нет, — согласился Укэррес. — Я ни на минуту не допускаю, что заговорщики добьются успеха. Но даже неудавшаяся попытка нанесет непоправимый урон чести твоего отца. Представь только, у него в доме… — Укэррес содрогнулся. — Подумай о мести короля!