Тень
Шрифт:
«Нет!» – снова крикнул он, но на этот раз беззвучно. И крепко зажмурился. Последним, что Вершинину удалось ухватить мыслью перед тем, как потерять сознание, был вид зеленой лужайки перед Павелецким вокзалом.
Потом в лицо ему ударил такой сильный и резкий порыв ветра, что Андрей захлебнулся. А в следующее мгновение все кончилось, словно кто-то внезапно выключил в голове у Андрея свет и звук.
Глава пятая
Приключения сумасшедшего
1
Он
– Каре из тузов. Сегодня вам не повезло, юноша.
А потом, пока Мишаня, обливаясь потом, таращился на тузов и пытался прийти в себя, сгреб его фишки и сложил их перед собой аккуратными столбиками.
В какой-то миг Давыдову показалось, что он забыл, как дышать. Он поднялся из-за игрального стола с его отвратительным зеленым сукном, повернулся и двинулся к выходу на негнущихся ногах.
На улице перед клубом Мишаня выбил из пачки «кэмэла» сигарету. На душе у него было погано. Он умудрился спустить за один вечер сумму, на которую его родители могли бы жить полгода. Но самое страшное, что деньги эти были чужие, взятые в долг, и Давыдов совершенно не представлял, как он теперь будет расплачиваться с кредитором.
А все этот чертов толстяк! И откуда он только взялся? Мишаня сплюнул себе под ноги и с остервенением проговорил:
– Дьявол!
Дверь за спиной у Давыдова скрипнула. Он обернулся и оцепенел. Во дворик перед клубом вышел тот самый толстяк, который ободрал его бумажник как липку. Остановившись рядом, он засунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам.
– Огня не будет? – спокойно осведомился он у Мишани.
Давыдов достал зажигалку. Язычок пламени осветил жирное лицо, и Давыдов почувствовал острое желание подпалить толстяку пухлые, слюнявые губы.
Прикурив, незнакомец выпустил облачко дыма и, глянув на Давыдова своими полупрозрачными выпуклыми глазами, поинтересовался:
– Переживаете из-за проигрыша?
– Вам-то какое дело?
– Никакого. – Незнакомец стряхнул пепел и вновь остро и холодно взглянул на Давыдова. – Можно вопрос?
Мишаня не ответил. Вероятно, расценив его молчание как согласие, мужчина сказал:
– Удача вам явно не сопутствует. Стоит ли садиться за карточный стол с вашим-то везением?
Давыдов раздраженно посмотрел на толстяка и негромко, но резко ответил:
– Мое дело: хочу – сажусь, хочу – нет.
– Не спорю. Но вам не кажется, что высшие силы не хотят, чтобы вы это делали?
Мишаня подозрительно сощурился:
– Какие еще высшие силы?
– Те, которые крутят колесо фортуны, – невозмутимо ответил толстяк. – Ну, а теперь представьте себе на мгновение, что в мире есть не только невидимые силы, отвечающие за везение или невезение, но и те, кто умеет этими силами управлять.
– Как это?
Незнакомец затянулся, выдохнул облачко дыма, в котором Мишане на мгновение почудился замысловатый узор из непонятных символов, и ответил:
– Примерно как шаманы. Когда долго нет дождя, племя обращается за помощью к шаману. Тот берет свой волшебный бубен и начинает бить в него, призывая богов, отвечающих за дождь. Те слетаются на шум – и пожалуйста. На поля обрушивается ливень. Так же и с картами. Что, если кто-то умеет призывать удачу и ставить ее на службу себе? Причем без всякого бубна.
Давыдов стряхнул с сигареты пепел и усмехнулся:
– И где же взять такого шамана? Где его найти?
Лысый толстяк улыбнулся Мишане радушной улыбкой, от которой по спине у Давыдова почему-то пробежала дрожь, и весело проговорил:
– Этот шаман перед вами!
Несколько секунд Давыдов таращился на незнакомца, затем кивнул:
– Ясно. Приятно было познакомиться. – Он швырнул окурок в лужу и повернулся, чтоб уйти.
– Я не сумасшедший, – спокойно проговорил толстяк. – И могу вам это доказать.
Давыдов ухмыльнулся:
– Интересно знать – как?
Толстяк переложил сигарету из правой руки в левую, а затем достал из внутреннего кармана стодолларовую купюру и протянул ее Давыдову:
– Держите.
– Что это? – удивился Мишаня.
– Шаманский бубен, – с улыбкой ответил толстяк. – Эта купюра приносит удачу. Если вы поставите ее на кон, то сумеете отыграть все, что спустили за вечер.
Губы Давыдова изогнулись в недоверчивой улыбке, однако его глаза, глаза игрока и прожигателя жизни, засветились азартным огоньком. Глядя на купюру, Мишаня с волнением уточнил:
– А если я проиграю?
– Не проиграете.
– Но все-таки?
– Тогда я дам вам еще одну сотню в качестве компенсации за причиненный моральный ущерб, и на этом разойдемся.
Мишаня медлил, не в силах поверить в странный альтруизм толстяка.
– Ну? – улыбнулся тот. – Договорились или нет? Еще секунду Давыдов стоял неподвижно, потом, не в силах противостоять азарту и алчности, выпалил:
– Договорились! – И сгреб деньги с ладони незнакомца.
Ждать пришлось недолго. Спустя полчаса маг авгур и Мишаня Давыдов встретились снова. Мишаня смотрел на толстяка во все глаза. На щеках его играл румянец, волосы были взъерошены, глаза блестели от радости.
– Вижу, у вас получилось, – усмехнулся Соил. – Отыграли свои деньги?
– Отыграл! И еще кое-что сверху! – выпалил Давыдов, не в силах совладать с дрожью в голосе.
– Неплохо, – одобрил толстяк. – Не хотите вернуть мне мои сто баксов?
Мишаня вынул из кармана толстую пачку денег, вытащил из нее стодолларовую бумажку и протянул авгуру. Тот хотел взять купюру, но остановился и с упреком посмотрел на Давыдова:
– Молодой человек, нехорошо начинать новую жизнь с обмана.