Теневые игры
Шрифт:
Слай молчала.
— Информация у тебя, — тихо сказал Коршун. — Что ты собираешься с ней делать?
«Да, это вопрос», — подумала Слай. Лучше всего было бы уничтожить зашифрованный файл со всей содержащейся в нем информацией. Но для нее это не выход из положения. Ей будет известно, что файл уничтожен, но поверят ли в это корпорации? Она может заявить им об этом, но разве ей поверят? Как бы не так!
Слишком высокие ставки в этой игре. При малейшем подозрении, что файл не был уничтожен, что она сохранила копию,
— Что ты будешь делать? — снова спросил Коршун.
— Не знаю, — призналась Слай. — Пока я не нашла решения.
— Я хочу тебе помочь.
Модал снова фыркнул, и снова Слай не обратила на это внимания.
— Почему? Это же не твоя драка, — сказала она.
По выражению его лица Слай видела ответ на свой вопрос. Потому что его друг, Ночной Бродяга, хотел бы, чтобы так было. Восторженный, глупый мальчишка с башкой, набитой мусором!
Хорошо еще, что он не произнес этого вслух, а только пожал плечами.
— Потому что это важно, — медленно проговорил он. — И потому что тебе потребуется вся помощь, которую ты вообще сможешь получить.
На щеке Коршуна появилось красное пятно лазерного прицела. Это Модал поднял пистолет, чтобы снести ему голову.
— Нет, Модал, — отрывисто бросила Слай.
Он не опустил оружия, но и не нажал на курок.
— Мальчишка — обуза, Слай, — бесстрастно сказал эльф.
— Нет, я — сокровище. — Парнишка подчеркнул последнее слово, будто оно имело особое значение, и Слай вынуждена была с ним согласиться.
— Оставь его, — тихо приказала она Модалу. — До тех пор, пока я не скажу иное, он с нами.
— Ты совершаешь ошибку.
— Это касается только меня.
— Нет, если из-за нее меня тоже ухлопают, — сказал Модал, однако опустил пистолет и спрятал его в карман.
Слай должна была признать, что это одно из достоинств пилюль: никакого глупого мужского «я», никаких забот о том, чтобы «сохранить лицо».
— Пошли скорей отсюда, — сказала она. — Нам нужны колеса. Модал, ты можешь добыть для нас машину?
Модал вел украденную машину по направлению к «Шератону» и ворчал, что ему пришлось бросить свой мотоцикл, но Слай понимала: он просто успокаивает ее. Возвращаться за мотоциклом было слишком рискованно. Слай подумала: «Удалось ли Монгусу выбраться с пирса? При первой возможности нужно будет позвонить Аргенту и сообщить ему о том, что произошло. И сказать ему, что по крайней мере один из его мальчиков домой не вернется».
Парнишка, назвавшийся Коршуном, сидел вместе с нею на заднем сиденье. По приказу Слай Модал развязал
Теперь машину бросили на подземной стоянке Вашингтонского атлетического клуба, напротив «Шератона». В багажнике остался автомат. Поначалу Модал заспорил и об этом, но не смог объяснить Слай, как он собирается контрабандой пронести автомат в гостиницу. Он прекрасно знал, что детекторы у входа в «Шератон» обнаружат их легкие пистолеты, и служба безопасности просто отметит, что гости, проживающие в номерах 1203 и 1205, имеют при себе личные оборонительные устройства. Но все окажется гораздо сложнее, если электронные приборы засекут автомат.
Часы на прикроватном столике в номере 1205 показывали 04.51. Всего два часа назад они покинули гостиницу, а казалось, прошло несколько дней.
Коршун плюхнулся в кресло. При ярком свете он выглядел еще моложе, чем думала Слай. Ему, конечно, не было шестнадцати. Он казался уставшим, будто не спал несколько суток.
— Спать хочешь? — спросила Слай. — Кровать в соседнем номере свободна.
Он кивнул, а потом нерешительно спросил:
— Нет ли чего поесть?
Она посмотрела на Модала:
— Почему бы тебе не заняться едой? Закажи ужин для всех нас. А я пока позвоню.
Она видела — эльф хочет возразить, он явно продолжал считать паренька обузой, но промолчал. Он продолжал слушаться ее.
Она ушла в соседний номер, присела на кровать и позвонила Агарвалу.
Он тут же спросил:
— Ты смотрела последние известия?
— Нет.
Модал включил радио в украденной машине, но ей было не до новостей. Теперь она пыталась вспомнить основные темы выпуска. Стычки между бандами, случайное насилие на улицах… Но что это Аргент сказал? Банды к этому не имели отношения, а насилие не было ни случайным, ни немотивированным. Она похолодела.
— Начинается, да? — спросила она Агарвала.
Тот не дал прямого ответа, но его серьезное лицо говорило достаточно.
— Уже пять минут, — тихо сказал он, — как нет никаких новых сообщений о том, что можно считать насилием со стороны корпораций. Кроме того, в базах данных по текущим событиям все описания подобных происшествий стерты. О чем это тебе говорит, Шерон?
О многом. Слай охватил страх, но она через силу усмехнулась:
— Наверно, это не означает, что все закончилось, не так ли?
— Мне это говорит вот о чем, — продолжал Агарвал, будто не обращая внимания на сказанное Слай. — Правительство мегаполиса, возможно при поддержке федеральной бюрократии, распространило «извещение Д», официальный приказ о применении кляпа. Кроме того, перед тем, как ты позвонила, по всем тридео и радиоканалам передали текст обращения губернатора Шульца. — Агарвал фыркнул. — Без пяти пять утра… Я полагаю, что голос губернатора был синтезирован. Все знают, что сиятельный губернатор редко встает раньше десяти часов утра.