Теневые игры

Финдли Найджел

Коршун медленно кивнул. Слай видела, что он пытается переварить услышанное. Наконец лицо его смягчилось, и он улыбнулся:

— Ну, вот и все?

— Вот и все.

* * *

Они возвращались назад в мотель. А почему бы и нет? Ведь никто не знал, что это их пристанище, — да и какое это сейчас имело значение? Все кончилось! Какого черта, им нужно где-то прийти в себя, решить, что делать дальше.

Коршун вел «коллоуэй», а Мэри следовала за ними на чужом мотоцикле. А может быть, этот мотоцикл теперь принадлежал ей. Его прежний владелец — бармен — был мертв. Коршун настоял, чтобы они захватили снайперскую винтовку; он не сказал, как она ему досталась, а Слай не спрашивала.

Скоро у них будет предостаточно времени рассказывать друг другу небылицы. Слай волновалась, что Коршуну не удастся пронести в номер мотеля оружие, но Мэри обещала это устроить. Слай не понимала, как девушке это удалось, но даже когда Коршун прошествовал мимо уборщицы с винтовкой на плече, та не обратила внимания. «Надо будет разузнать побольше об этих магических штучках», — подумала Слай. Сейчас Коршун лежал на кровати, а винтовка — рядом с ним, как будто юноша не хотел убирать ее далеко, чтобы всегда можно было дотянуться до оружия. Они устроились поудобнее, каждый со стаканом хорошего виски — Мэри принесла бутылку и объявила, что праздник надо отметить. Слай рассказывала о своей вылазке в Матрицу. Она с удивлением обнаружила, что содрогается, вспоминая свое сражение с черным льдом класса «голем». Слай поняла, что ей обеспечена новая серия ночных кошмаров. Она знала это по прошлому опыту, когда просыпалась среди ночи от собственного крика.

Она закончила свой рассказ, и Коршун медленно покачал головой.

— Так что же, — спросил он с сомнением в голосе, — никому мы уже не нужны?

Слай улыбнулась:

— Корпорации удовлетворены… если это правильное слово, — пояснила она. — Снова идет игра по правилам. Все получили результаты исследований «Яматецу». Нет никого, кто оказался бы в критическом состоянии. Сейчас незачем вести войну.

— Война корпораций закончилась? — настаивал Коршун.

— Закончилась, — уверила его Слай. — Я уже говорила, что сейчас это никому не выгодно. Все работают, как обычно. — Она усмехнулась. — Не сомневаюсь, все попытаются усовершенствовать технологию. Но все начнут с одной точки, ни у кого не будет преимущества. — Она пожала плечами. — Наверное, снова будет восстановлена конвенция «Цюрих-Орбитал», с некоторыми изменениями, и Корпоративный суд приобретет прежнее влияние.

— Правительство Сиу чистит конюшню, — вставила Мэри. — Я кое-что слышала, когда ходила за виски. Они закрывают ОВР, и…

Дверь номера слетела с петель. В ушах у Слай еще звенело от взрыва, когда она увидела человека, стоявшего в дверном проеме, его массивную фигуру в тяжелой броне, в большом шлеме, закрывающем голову. Прозрачный лицевой щиток был опущен, но она ясно видела лицо.

Лезвие Ножа.

Слай схватила револьвер. Краем глаза она видела, как Мэри бросилась под ненадежное прикрытие одной из кроватей. Коршун не прятался — он тянулся к своей снайперской винтовке.

Лезвие Ножа поднял свою штурмовую винтовку, нажал на курок и выпустил короткую очередь. Коршун вскрикнул: пули впились в его тело — и от удара скатился с кровати. Все еще вцепившись в свое ружье, он рухнул на пол лицом вниз, недвижимый среди быстро расплывающейся лужи крови.

Слай вскинула пистолет и дважды выстрелила. Пули звякнули о тяжелую броню, не причинив нападающему никакого вреда.

— Проклятая стерва! — заорал он. — Это все твоя дерьмовая работа! — Лезвие перевел ствол винтовки на Слай.

Она беспомощно глядела на дуло. Ну надо же! Как нелепо! Казалось, время почти прекратило свой ход и все происходит как в замедленной съемке. Инстинктивно Слай попыталась броситься в сторону. Ощутила напряжение мышц, почувствовала, как переносится вес тела, пока она кренится вправо. Слишком поздно, слишком медленно. Только мысль бешено работала. Слай видела, как палец индейского

раннера белеет от напряжения, нажимая на курок. «Мне крышка», — подумала Слай, и тут услышала собственный крик — голос был слишком громким и низким, как с медленно движущейся магнитной ленты:

— Не-е-ет!

Грохнул выстрел.

Слай видела, как на груди раннера медленно-медленно появилась вмятина от удара, видела, как в месте попадания вспыхнул огненный шар, как разваливается грудь, прожигаемая насквозь. Видела, как из спины вылетает огромный кусок крови и плоти вперемешку с горящим, расплавленным металлом.

Винтовка раннера вскинулась вверх, и в агонии он судорожно нажал на курок. Длинная очередь вонзилась в потолок. Отдача нарушила равновесие Лезвия Ножа, и он упал — медленно, тяжело, как подрубленное дерево.

Слай все еще падала со стула на правый бок и уже не могла остановиться. Все еще как в замедленном кино, она увидела Коршуна. Он как-то умудрился приподняться на локтях и выстрелить. Он глядел на поверженного раннера — открыв рот, с глазами, полными боли, и лицом, бледным от болевого шока и потери крови. Слай видела, как парень снова тяжело рухнул на пол.

Слай сильно ударилась об пол, у нее перехватило дыхание, и время снова пошло в обычном темпе.

Задыхаясь, она заставила себя встать на ноги. Комната была похожа на бойню. В воздухе плыл сладкий, тошнотворный запах крови, вонь испражнений, бездымного пороха, горячего металла.

Из-за кровати показалась голова Мэри. Взглянув на то, что осталось от Лезвия Ножа, девушка побледнела.

— Сделай что-нибудь для Коршуна, — шепотом приказала Слай, и Мэри бросилась к юноше.

Слай окинула взглядом разгромленную комнату. Вдали уже слышались завывания приближающихся полицейских сирен.

— Ну, теперь уже действительно все, — прошептала она.

ЭПИЛОГ

20 мая 2054 года, 14.30

Полуденное солнце сияло на безоблачном небе, и мягкие волны Карибского моря разбивали золотой свет на сверкающие блики. Не будь ветерка, стояла бы смертельная жара. Но с востока, с островов, дул легкий бриз, донося до яхты сладостно-свежий аромат тропических цветов и зеленых лесов. Яхта длиной в четырнадцать метров под названием «Из тени» легко покачивалась на якоре, в километре от западного побережья острова Сент-Люсия.

Шерон Янг сидела на верхнем мостике, откинувшись в удобном кресле: большая шляпа с широкими полями закрывала ее от палящих лучей солнца. От загара кожа Шерон Янг приобрела глубокий красно-коричневый оттенок. Капельки пота стекали по ее телу, и пояс небесно-голубых трусиков (бюстгальтеры она презирала) уже слегка потемнел. На поручне, в пределах досягаемости, стоял большой бокал джина с тоником — превосходный джин, самый лучший, какой только можно отыскать на Антильских островах. На столике рядом с креслом лежал бинокль — на случай, если бы Шерон Янг захотелось взглянуть на другие яхты, стоящие на якоре в заливе, или рассмотреть массивную гору, которая, как уверяла карта, называлась Грос-Питон.

Слай вздохнула. Уже два месяца, как она жила на борту яхты и совершала медленный, почти бесцельный круиз вдоль островов Карибской Лиги. Ее путешествие проходило легко, без забот и хлопот. Она останавливалась где хотела, иногда сходила на берег, а иногда просто валялась на палубе яхты. На борту был достаточный запас пресной воды и провизии, позволявший оставаться в море почти три недели. Ей нравилась такая жизнь.

Ее рука легла на поручень из полированного тика. «Моя яхта!..» Ей с трудом в это верилось, даже через два месяца.