Тени Асгарда
Шрифт:
— Вы еще здесь, мистер Кеннеди? Я просто решил проверить. Похоже, вы не прислушиваетесь к голосу народа. Это очень, очень плохо. Какой же вы после этого демократ!
— Что вы хотите?
— Отставку! Кеннеди в отставку! Готов принять ее прямо по телефону. Формальности нам ни к чему.
— Не дождетесь.
— В таком случае, я увольняю вас. И все ваше поганое управление. Сдавайте значки.
— Вы не можете этого сделать.
— А кто мне запретит?
— Закон…
— Можете подтереться вашим законом. Вы мастодонт, Кеннеди, осколок прошлого. Объясняю для дураков:
— Господин Хэрриш…
— Зовите меня Зигфридом!
Я понял, что он окончательно спятил, и повесил трубку. Затем приказал не соединять ни с кем. Мне нужна была тишина, чтобы немного подумать.
Наконец я решился. Собственно, сделать это следовало уже давно. Я нащупал в кармане пластинку электронного ключа, вынул ее, полюбовался кричаще-красной наклейкой — знаком опасности, поднялся из-за стола и, буркнув помощнику: «Я в подвал», направился прямиком к заветной двери. Давненько я здесь не был…
За этой дверью находился терминал спецсвязи с Землей. Несколько раз мне пришлось набрать код экстренного вызова, пока на экране не возникло лицо — к сожалению, мне не знакомое. Какой-то пижон в штатском.
— Слушаю вас, шериф.
— Мне нужно срочно переговорить с генералом Свенсоном.
— Вы будете говорить со мной.
— Хорошо. Слушайте: город во власти экстремистов. Наш новый мэр — сумасшедший…
— Вы имеете в виду Джеймса Хэрриша?
— Так вы знаете?
— Мы знаем все, что необходимо.
— Тогда вот вам последняя информация: он только что уволил меня и распустил полицейское управление. Все, что он делает, противозаконно. Ситуация чрезвычайная. Нам необходима помощь.
— Выполняйте приказ.
— Что?!
— Выполняйте приказ вашего мэра.
— Оставить город безумцам? Но что будет со всеми нами?
— Мы вышлем следственную комиссию.
— Нам нужна не комиссия, а спецназ!
— Вы забываетесь, господин Кеннеди. Всего хорошего и спасибо за сотрудничество.
— А пошел ты!.. — я действительно жутко рассердился. Да и терять мне было уже нечего. Но экран погас, и тот в штатском меня не услышал.
Пару минут я тупо сидел перед терминалом. Давно меня так не подставляли… А затем пришло озарение: о чем речь, теперь я свободен!
37. Номер Тринадцатый
Я решил выяснить, откуда все-таки приползают змеи (гномы, очевидно, не задавались этим вопросом) и заодно исследовать здание. Так я нашел мрачные сырые подземелья и заплесневелые ступени, ведущие Бог знает куда.
Уничтожив несколько змеиных гнезд и вручив королю связку отрубленных голов — пусть порадуется напоследок — я отправился в путь. Я блуждал в бредовом лабиринте подземелий, по бесконечным темным коридорам, спускаясь все глубже и глубже — к основанию этого мира, к истокам моей загубленной души. Путь шел сквозь толщу земли и напластования памяти. По дороге мне приходилось сражаться с отвратительными чудовищами и давно умершими врагами, со страхами и сомнениями.
И когда прежняя жизнь стала казаться сном, а мой путь — единственной реальностью, передо мной открылись Врата.
Я вошел в склеп и остановился перед каменной гробницей. Это был конец пути. Мой меч зашевелился в руке, по клинку забегали молнии — он жаждал действия, и я с размаху опустил его на могильную плиту. Та разлетелась тысячей осколков. И я увидел человека, лежащего внутри, скованного чарами тысячелетнего сна; и человек этот был — я!
Настала пора пробуждения. Затрепетали веки, открылись глаза — стены моей темницы рухнули в грохоте и сверкании молний, и слышен стал хор далеких голосов, поющих осанну.
«И увидел я новое небо и новую землю…»
Это — Свет Иерусалима.
Это — Начало бытия, Источник жизни.
Тот, кого люди называют Богом.
Маленькими искорками мы купались в лучах Его любви, и так могло продолжаться вечно — мы хотели этого — а Он отталкивал нас — мягко, но настойчиво, и приходило знание: нам придется покинуть Его, чтобы вернуться. Ибо мы сотворены воинами для великих битв в новом витке Армагеддона, и силой Его мы должны сразиться с силами Тьмы, освобождая людей от ее дьявольской власти во множестве миров и времен.
Я вернулся на тропу, с которой свернул.
Я нашел себя и вернулся к себе.
Я знал теперь, что делать дальше.
38. Майкл Петрович
Я приходил в себя постепенно. И не сразу понял, что сон уже кончился, а то, что я вижу — реальность. Но это было именно так.
Я лежал на каком-то тюфяке в комнате, судя по всему, недавно приспособленной под жилье. Напротив меня сидел Белкин, неторопливо и вдумчиво собирая из деталей металлическую штуковину, здорово смахивающую на оружие. При этом он мурлыкал себе под нос что-то классическое. «Попробуй спеть вместе со мной, Вставай рядом со мной…» Кажется, Цой.
Увидев, что я проснулся, он кивнул мне.
— Добрый вечер, Михаил Петрович.
— Почему «вечер»?
— По часам. Иначе теперь не разберешь — наш великий вождь отменил времена суток. Вот и жжет электричество напропалую. Это называется Великий Полдень. В общем, времени больше не будет, как и было сказано.
— Бред какой-то…
— Угу. Доктор Флетчер того же мнения.
Я сел и попытался собраться с мыслями. Голова гудела.
— Как я попал сюда?
— Мы вас эвакуировали. Правда, пришлось выломать дверь… Зато очень вовремя: как раз перед приходом штурмовиков. Они очень злились… Даже хорошо, что вы этого не видели. В квартире придется делать ремонт.
— А что вы здесь делаете?
— Защищаю демократию. Здорово, правда? Сбылась мечта идиота.
— Вы ведь журналист. Четвертая власть. Сейчас самое время говорить с народом, сказать ему правду…
— Увы, Михаил Петрович! — развел руками Игорь. — Я больше не журналист. И вы не мэр. А наш общий знакомый Кеннеди — не шериф. Такая вот перемена в судьбе. Теперь все мы — подпольщики. В прямом и переносном смысле.
— Что с Ником?
— Жив, здоров. Тренирует новобранцев. За вас беспокоился. Да все в порядке, прорвемся. Главное — не падать духом.