Тени безумия
Шрифт:
Дрожащий от страха эгидовец позади Тиратуса завопил дурным голосом и бросился в здание. Как будто это могло его спасти!
Ну все, хватит. Кем бы ни был этот смертный, хоть Высшим, хоть Высочайшим магом, но на стороне Яниса вся мощь Конклава. Он не должен бояться, совсем наоборот, это его должны бояться!
– Именем Высшего совета магов я повелеваю тебе назвать себя и немедленно сдаться, в противном случае тебя ждет…
Янис, сипя, схватился за горло. Он не мог дышать, из легких за одно мгновение исчез весь воздух, как и из пространства вокруг него. Нагревшийся амулет на груди
– Конклав, значит? – Прищурившись, восточный маг неторопливо подошел к задыхающемуся Янису. – Судя по знакам различия, «Эгида», подразделение наблюдения. Староговский отдел. И как же зовут идиота из Старога, который посмел войти в этот дом, не узнав предварительно, кому он принадлежит?
Янис обнаружил, что может дышать. Жадно хватая ртом воздух, он не удержался на ногах и рухнул на колени. Помотал головой, приходя в себя.
– Нападение на сотрудника Конклава карается…
Воздух опять исчез.
– Я не просил рассказывать, что ждет того, кто поднимет руку на конклавовскую шавку, – произнес восточный маг, пристально глядя в глаза отчаянно пытающемуся вдохнуть Тиратусу. – Я просил тебя назвать свое имя. Это понятно?
Янис отчаянно закивал. Дышать! Он безумно хотел дышать и ради этого готов был назвать себя, рассказать тайны отряда, поведать о секретах «Эгиды». Все, что угодно, лишь бы получить толику драгоценного воздуха!
– Правда, помнится, ты просил меня назваться. Хорошо. Я уважу твою просьбу.
Что? Не надо! Не нужно представляться! Он сам скажет все, что нужно! Дышать!
– Меня зовут Абэ-но Ясунари. В Я-Маджире, моей родине, меня знают как Танцующего на Солнечных Полях, в Преднебесной империи, где мне довелось бывать, как Сокрушителя Драконов, а в Кочатоне, с магами которого мне приходилось сходиться в сражениях, как Гнев Небес. Здесь же, на западе, Конклав, признав мою Силу, назвал меня Аэрусом.
Аэрус…
Аэрус?!
– Вижу, ты понял, с кем имеешь дело, – удовлетворенно сказал Ясунари. – Теперь можешь назваться сам.
Ему не требовалось особых Жестов или вербальных формул для управления ветром. Одной лишь мыслью он отбирал воздух у смертных и одной лишь мыслью возвращал. Аэрус. Номен сильнейшего мага Воздуха.
Плохо. Это очень плохо. Конклав признавал определенную независимость от Номосов даже тех Номенов, которые не работали на Архонтов. Если и не высшая, то, по крайней мере, достаточно высокая автономия Номенов от законов Высшего совета позволяла им прибегать не только к магии, запретной для большинства волшебников, но и к магии черной, если того требовали их изыскания в Искусстве и собственное развитие. Нередко Конклав сам помогал им поднимать навыки и умения, открывая доступ к инициациям, доступным лишь для немногих.
Это имела в виду я-маджирка, спрашивая, известно ли ему, в чей дом он посмел ворваться? Тупая сука, она должна была прямо сказать, что ее муж – Аэрус! Да Номен же мог прикончить отряд «Эгиды» со всеми наемниками – и ему бы за это ничего не было!
Почему эш-шенори не предупредили Яниса? Или тилаари сами не знали о Номене, живущем в их городе? Да как такое может быть? Аэрус получил бы
Или… Или наоборот, миртовский совет знал, в чей дом намерен войти староговский наблюдатель? И позволил войти, зная, что произойдет. Но для чего? Чтобы Тиратус и Конклав в его лице столкнулись с Номеном? Зачем это миртовским градоправителям?
Янис не понимал.
Он совершенно ничего не понимал.
Кроме одного. Янис искал нарушителей Номоса и сам нарушил Номос, вторгшись в жилище Номена без его на то дозволения. Тиратус чувствовал, как земля разверзается под ногами, отворяя путь в Нижние Реальности, и сам Архилорд Баалааб хохочет, наблюдая за ним.
Нижние Реальности? Нет! В убоговских измерениях душа проходит через адские муки, очищаясь от грехов и получая право на перерождение. Бездонное зияние Тартарарама открылось Янису, Бездна, в которой душа бесследно растает, обратится в ничто, навсегда исчезнет из бытия.
Янису хотелось заорать, как до этого заорал его подчиненный, и точно так же убежать, скрыться, спрятаться, чтобы его не нашли. Но это невозможно. Для него – невозможно. Конклав найдет его даже в Тайных морях.
– Эй, конклавовская шавка! – Ясунари пнул скрючившегося от ужаса Яниса. – Что-то я не слышу твоего имени и звания, которое, к слову, тебе недолго осталось носить, уж поверь мне. Архонту Коорба-У очень не понравится то, что ты здесь устроил.
– Господин Абэ-но! – Старавшийся держаться достойно длинноволосый тилаари приблизился к Номену. – Позвольте мне объяснить.
Эш-шенори перешел с всеобщего языка на наречие, похожее на то, на котором говорил, создавая магических бабочек, Номен. Я-маджирский язык, видимо.
С каждой новой фразой эш-шенори Аэрус становился все мрачнее. Под конец речи тилаари Номен выглядел весьма недовольным.
– Значит, стоило появиться подозрению, всего лишь подозрению, что в доме добропорядочного миртовского гражданина имеются формы запретной волшбы, которой интересуется Конклав, как городской совет тут же начал лизать зад Высшему совету, позволяя творить ему в Мирте все, что тому вздумается? – Ясунари говорил на всеобщем специально для Яниса и своих постояльцев, Тиратус в этом не сомневался. – Кто следующий решит, что Мирта обязана падать перед ним на спину и задирать лапы, а совет согласится? Канцлер Тамирии? Или новая любовница тамирийского короля? Или, может, чистильщик сапог главы гильдии, состоящей из четырех смертных со вторым уровнем оперирования Полем Сил?
– Мы приносим свои извинения, господин Абэ-но, но договор между Миртой и Высшим советом…
– Знаешь, тилаари, когда в твой дом ворвутся маги Конклава, схватят твою жену, твоих детей и твоих гостей, ты тоже будешь успокаивать себя мыслями об этом договоре? А, что с вас взять, у вас одни границы на уме! – Номен отвернулся от эш-шенори, повернулся к Тиратусу. Взмахом руки поднял его с колен, заставил стоять прямо.
– Твои подчиненные нашли то, что искали, Янис? – Интонация вопроса Аэруса не была требовательной, скорее, безразличной, но именно это безразличие заставило Тиратуса сказать правду: