Тени древней земли

Салов Юрий Борисович

— Значит, в древности здесь, в Крыму, тоже приносили в жертву людей? – спросил Евгений.

Глава двадцать восьмая

Симферополь

Регина Барсукова навела порядок на кухне и села под беседкой в саду. На несколько минут она погрузилась в бирюзово-фарфоровое небо, а затем ее мысли вернулись к мужу и его новым коллегам. С тех пор как он рассказал ей о Райской и Кротове, и о новой группе, занимающейся нераскрытыми преступлениями, Регина лелеяла надежду, что Роман наконец-то сможет выплеснуть весь ужас, который он хранил в себе, на кого-то другого. Регина устала: убийства неизбежно изменили и обусловили их жизнь. После тех убийств

Роман уже никогда не был прежним. Одержимость, казалось, укоренилась в нем, изменила его, породив навязчивую потребность докопаться до истины, как будто те девушки были частью его семьи. Но это было не так. Регина Львовна пыталась заставить его понять это, но безуспешно. После различных попыток заставить его отказаться от этой миссии, которую, как он считал, на него возложили, она сдалась, поняв, что уже слишком поздно.

Именно из-за этого дела он заболел, никто не может отнять у меня этого, говорила она себе. В этих смертях есть что-то непонятное, что-то метафизическое. Как будто над этими девушками висит проклятие.

Ни изоляция в Управлении, ни торпедирование карьеры коллегами и начальством не изменили его убеждений.

Даже не твоя любовь, подумала Регина, не без нотки горечи.

Но дилемма, мучившая ее, была иной: с одной стороны, она испытывала облегчение от того, что Роман больше не один терпит этот внутренний ад и что кто-то облегчает его бремя, возобновляя расследование; с другой стороны, она думала, не стоит ли предупредить этих молодых коллег, пока они тоже не отправились к берегам оккультизма и насилия, навсегда отказавшись от своей прежней жизни, которую они знали. Но если она, Регина, расскажет им об их жизни, если покажет, как это дело повлияло на нее, коллеги, конечно, отвернутся от Романа, вернут его к болезненной и одинокой маргинализации, а это, в дополнение к физическому и психологическому ослаблению, вызванному болезнью, нанесет ему смертельный удар.

–Так что же делать? — спросила женщина у самой себя, пронзенная лезвием сомнения.

Глава двадцать девятая

Белогорск

— С точки зрения древних, вполне логично было прибегать к человеческим жертвам, чтобы снискать благосклонность божеств и утихомирить гнев земли, — ответил Кротову Барсуков. – В Причерноморье человеческие жертвоприношения были известны с глубокой древности — по меньшей мере с эпохи бронзового века. Как показывают сюжеты мифов и археологические находки ритуальные убийства людей в религиозной жизни многих древних народов региона играли весьма значимую роль. Отголоски этих обрядов сохранились в «генетической» памяти современных поколений. Не случайно, любые тайные ритуалы, совершаемые под прикрытием религиозных верований, связывались в сознании обывателей с жертвоприношением детей и взрослых, пролитием крови и использованием ее в мистических целях. Следует иметь в виду, что в Крыму почитание Диониса, также существовало и в самой кровавой форме… Приведу пример. Еще в девятнадцатом веке при посадке винограда в некоторых глухих деревнях еще было принято класть между рядами два козьих рога, чтобы виноградник находился под защитой бога грязи, Маймоне, Диониса или как его еще называют. Несомненно, что в еще более древние времена в жертву приносили не только животное…

— Но какова цель этого безумия? — спросила Райская. – Привлечь благосклонность природы, вызвать дождь и хороший урожай — все это прекрасно, но… разве это все?

— Нет, это не так. Ритуал был также средством преодоления границы, отделявшей человека от божественного. Это была попытка слияния с богом, регрессия к хаосу первобытной жизни.

Барсуков передал Кротову серию фотографий раскопок на Азовском побережье винодельческой усадьбы эллинистического поселения «Пустынный берег», где было найдено помещение с алтарем по центру, под которым

со стороны винодельческого подвала в глухой стене террасы была устроена заложенная камнем символическая арка, вероятно, вход в царство хтонического Диониса. Рядом находилось захоронение ритуально отчлененной головы ребенка, совершенное на окраинной прибрежной части другого эллинистического поселения «Бакланья скала», совсем близко от древней винодельни.

— Есть одна вещь, которую я не понимаю, — сказал Евгений.

— Мы слушаем.

— Почему именно ночь осеннего равноденствия? Наверное, мы празднуем сбор урожая, чтобы закончить сельскохозяйственный год с позитивом?

— Прежде всего, позвольте мне прояснить один момент, который, несомненно, важен для наших целей. Помимо способности увековечивать ритмы природы, Дионис был еще и психопомпом…

— А что это он качал? — с озорной улыбкой спросила Мария. — Это то, о чем я думаю?

— Ни в коем случае, Маша. Это значит, что он направлял души, — вмешался Евгений.

— Регулировщик… — пробормотала Мария, гримасничая.

— Именно так, — подтвердил Барсуков. – Считалось, что на один день он возвращает духов на землю. И в этот день соблюдались определенные обычаи, например, оставляли накрытым стол для них. В разных местах эта традиция отмечалась в январе, в Северной Европе — в конце октября, а в Причерноморских землях она сочетались с днем осеннего равноденствия.

– Хэллоуин, – кивнул Кротов.

– Впоследствии эти ритуалы в Европе были осуждены и жестоко пресечены церковью и инквизицией, но тот факт, что они сохранились до сих пор, пусть видоизменившись, дает нам представление о том, насколько глубоко укоренились эти традиции, особенно у малых народов, где представления сохранили свой более варварский и примитивный характер.

— Хорошо, я начинаю яснее видеть традиционный контекст, — объявил питерец. – Но у меня возникает другой вопрос: почему местом убийства выбран святой источник?

— Древние жители Крыма считали, что на острове есть особые места, где легче всего ощутить близость к божественному, духам предков. Эти места считались своего рода местами перехода, промежутками между миром живых и миром мертвых. Поэтому они выбирали их для возведения алтарей, храмов или священных колодцев. Строительная модель священного колодца с лестницей отражала ритуальный акт спуска под землю, в царство подземного мира и духов… Родники и священные колодцы символизировали через воду возвращение в материнское лоно, своего рода завершение жизненного цикла и возвращение к изначальному божеству в лице богини-матери, которую чтили этим жертвоприношением. Вот такая идея возникла у меня.

Кротов согласно покачал головой.

— Это означает регрессию от человека к быку, — продолжает Барсуков. – Подводя итог, я думаю, что в этом и заключается суть обряда.

— Значит, после убийства в семьдесят восьмом году все было спокойно? – спросил Евгений.

Подполковник кивнул.

— Я говорил себе тогда, что это, скорее всего, единичный случай, хотя что-то внутри меня подсказывало, что такой организованный убийца, с таким точным ритуалом смерти, когда-нибудь снова нанесет удар… Но факты опровергали меня. В течение одиннадцати лет на полуострове ничего подобного не происходило, и я пришел к мысли, что ошибся, что напридумывал себе кучу глупых домыслов.

— А потом? — спросила Мария.

— Затем мы нашли еще одну жертву.

Глава тридцатая

Алушта

Марат Неделин слушал зампрокурора по телефону, не отрывая глаз от дома гуру Бирюкова. Еще до того, как Андрей Маценко закончил говорить, майор проклял себя за то, что позвонил ему.

Я должен был поступить по-своему, а не влезать в его дела, подумал он.

— … Так что нет, при нынешнем положении дел я не могу подписать ордер на обыск для вас.